Спустя пару минут в кабинет вошли Андрей Эдуардович и Дмитрий Дмитриевич, подошли к столу, но не сели, молча уставившись на своего шефа – характер Учителя они оба знали достаточно хорошо.

– Итак, господа хорошие, где!? Я вас спрашиваю, где Прибор? Молчание – это не ответ! Извольте дать какие-нибудь объяснения!

– Данных пока нет, господин Учитель! – негромко произнес Дмитрий Дмитриевич: – Если бы они были, вы бы уже о них знали… Ищем, проверяем, анализируем…

– Ага, они анализируют! – взвился Учитель: – Они проверяют! Меня не интересует процесс! Меня интересует только результат! Зарубите это на своем носу! А вы что молчите, Андрей Эдуардович? Вам вообще нечего сказать? Хороши помошнички…

Учитель некоторое время молчал, расхаживая вдоль одной из сторон стола, потом повернулся к по-прежнему молча стоящим замам:

– Попытайтесь хотя бы выявить его связи – к кому он может пойти, к кому может обратиться за помощью, в конце концов, куда он пойдет спать этой ночью, домой-то ему нельзя!

– Работа по проверке связей Воронцова уже ведется, господин Учитель! Есть первые результаты, по ним проводиться работа!

– Хорошо… – Учитель нагнул голову, потом подумал и сказал: – Я думаю, надо подключить к этим поискам милицию – пусть поработают на нас.

– Господин Учитель! В отличии от ФСБ, у нас нет своих людей, сколько-нибудь значимых в иерархии МВД. Только низовые сотрудники…

– Я знаю! Мы, как говорил вождь и учитель мирового пролетариата, пойдем другим путем! Напишите заявление об… ну, скажем, об ограблении одного из «КИ-клубов» его бывшим членом Воронцовым С.С., укравшим ценный научный прибор! Да, да! Чем правдивее информация, тем лучше! Пусть Воронцова ищут все – и ФСБ, и МВД! Я все продумал – нам помогут их же собственные предрассудки и традиции, сложившиеся еще в советское время! Взаимно проникающей информации не будет – эти ведомства идут на совместные действия только по приказу высшего руководства, а мы «зарядим» их снизу! Главное – тщательно проработайте все нюансы, сделайте грамотное заявление, пусть сыщики повертятся! Передайте им фотографию, все приметы Воронцова, но только так, чтобы комар носа не подточил! И обязательно оговорите с муровцами момент задержания – на нем должны присутствовать наши люди! Ну, придумайте что-нибудь, мол, прибор очень ценный, нужна консультация, а то при неквалифицированных действиях возможно… не знаю, ртутное загрязнение какое-нибудь, или еще что-то, словом, придумайте – не мне вас учить! Все, свободны…

Превентарий находился почти на трех четвертях пути из Москвы в Ногинск, и сторонний человек ни за что бы не догадался, что скрывается в конце неприметной, узкой дороги, ни к селу, ни к городу вдруг ответвляющейся от основной магистрали.

Борис свернул на эту дорожку, переключил фары на ближний свет, а потом, по моему совету, и вовсе выключил их. Дорога шла изгибами, вокруг расстилались перелески, рощицы, блестел под луной снег. Борис вел джип медленно, вглядываясь в сереющую перед ним полоску асфальта.

Неожиданно за деревьями показались какие-то низкие строения.

– Тормози! – тронул я Борьку за руку: – Развернись и жди меня! Если что, уезжай! «Урусовцы» наверняка уже было у тебя дома, поэтому придумай что-нибудь, какую-нибудь отмазку, где ты был!

– Что значит «если что – уезжай»? – возмутился Борис: – Нет уж, или мы уедем вместе, или…

– Ладно-ладно, не кипятись! – Я усмехнулся: – Будем надеяться, что «если…» не произойдет! Ну все, я пошел!

– Ни пуха, ни пера!

– К черту! – я вылез из машины, размял затекшие ноги, и быстрым шагом двинулся к белеющему в темноте, метрах в трехстах впереди, забору.