Да, чадо мое, прошу; да, умоляю твою любовь. Соверши свой подвиг, молясь и о моем, грешника, спасении. Брат Николай приветствует тебя.

(244) О, Фаддей, воин Христов, чадо мое желанное, муж, твердый духом, целую тебя письмом, как бы устами, обнимаю тебя объятиями сердца моего. Я возрадовался – и в сильной степени – твоему дерзновению, о благороднейший от востока солнца, красноречивейший и мудрейший из блестящих риторов. Что из того, что одни обезумели, став ниже скотов и сделавшись отступниками от Христа, как Орест и Афрат, сыны тьмы? Ты пребываешь за Него в темнице и угнетении и переносишь это с дерзновением и горячей ревностью. О, доброе твое послушание, приведшее тебя к такой высоте. Пострадай еще, чадо мое, подвизайся, терпи, чтоб получить венец: отвечай разумно, ходи в смирении, пребывай в надежде, будь готов ради Бога и кровь источить чрез заклание, на что, как я хорошо знаю, ты и решился.

Молись и обо мне, грешнике, чтобы мне спастись. Брат Николай приветствует тебя.

Я обращаюсь к тебе через недолгий промежуток времени, ибо слишком сильная радость не позволяет мне больше откладывать свою беседу. Так как ты признался в грехе, то его и снял Господь, косный на гнев и быстрый на помилование. Но что я воздам Господу моему за то, что не до конца презрел меня, смиренного, и не дал мне утратить овцу, которую я приобрел с большим трудом и томлением, которая принадлежала к числу избранных в моем стаде, (245) чей голос очень приятно раздавался во все стороны, чье поведение было очень благоприлично? Но зачем многословить? Я нашел, что потерял, удержал исхищенное. Поздравляют меня наши покровители – Ангелы, сорадуются единозаконники, веселятся богомудрые; один велиар, душетленный волк, печалится. Хотя и много укусов, но лекарства человеколюбивы и целебны.

Так не ленись же, чадо, с тобою я, смиренный; я отдам свою голову за твою душу, только будь благостен, только будь стоек с этого времени в заповедях Бога нашего. Что это значит? Чтобы ты всегда был с братом, с которым теперь решил жить, был внимателен в исполнении заповедей, избегал вредных мест и смертельного утеса ереси, пожиная всё доброе и полезное, с терпением перенося угнетение от перемещений туда и сюда из-за нынешней нужды, молясь и обо мне, грешном. Спасайся, чадо мое любезное, отныне и до века.

Я рад относительно тебя, любезное мое чадо Виссарион, так как ты стал достоянием Божиим среди братий твоих. Вообще, стремившийся к прекрасному и дерзновенный за истину, ты, как золото в пещь, вошел в темницу, ты образцово подвизался, заключен в темницу, принес исповедание. А мученики что же сверх этого совершили? Разумеется, умерли за Христа. Но и ты сделал то же – произволением, ибо всегда подвергаешься опасности смерти в темнице. Слава (246) прославившему тебя Богу[644] до такой степени! Благодарение Призвавшему тебя в такую славу! Горе отрекшимся – несчастному Оресту и Афрату. Они отпали от Христа ради малого удовольствия, лишившись ныне образа [монашества], и в будущем веке[645] будут отвергнуты Христом, от Которого отреклись.

Так поступили они, ибо были плевелами издавна. А ты, чадо мое, соверши свой путь, терпя печаль, готовый умереть кровавой смертью, чтобы ликовать с мучениками и чтобы таким образом ради тебя и я, грешный, получил добрую славу. Да, чадо мое, до конца мужайся, как и начал, молясь и обо мне, грешном. Приветствует тебя брат Николай.