Вопрос. 10. Хорошо! А что во мне отвне, кто тем движет?

Ответ. Что же в этом худого? Совершенным доставляет это случай ко спасению.

Вопрос. Или лучше винить себя самого?

Ответ. Совершенная правда!

Мир дружелюбный, но дружелюбный не во всем! Для чего ты, как вертящийся волчок, когда желал бы я идти противной дорогой, стремительно увлекаешь меня, как мелкого муравья, сколько ни жалуюсь на жестокое насилие, – увлекаешь ты, столько величественный, меня – существо немаловажное? 5. Знаю, что ты от Бога и Божия слава, но и я сам создан Христовой рукой и составлен из того и другого, из земного и небесного. Хотя тело у меня из земли, но душа есть дыхание великого Ума. Но каким множеством бедствий влачусь я туда и сюда, бедствий, 10. происшедших то от меня самого, то от неприязненного! Как привыкший к морю дельфин, на суше от воздуха я умираю. Моя жизнь миновала, о мир; веди невредимым народ!

Как птицы или как на море корабли, перегоняем друг друга – и я и время, ничего не имея в себе постоянного. Но в чем я согрешил, то не проходит, а пребывает; и это всего бедственнее в жизни. 5. Не знаю, чего желать себе, продолжения ли жизни или смерти; в обоих случаях объемлет меня страх. Рассуди об этом сам. Жизнь моя обременена грехами; а если умру, увы! увы! там нет уже врачевства от прежних немощей. Если же это обещает жизнь, в которой столько скорбей, 10. то значит, что и смерть не избавляет от бедствий. С обеих сторон пропасть; что же будем делать? Не лучше ли обратить взоры к Тебе единому и к Твоему милосердию?

Вчера, сокрушенный своими скорбями, сидел я один, вдали от людей, в тенистой роще и снедался сердцем. В страданиях люблю я такое врачевство и охотно беседую наедине со своим сердцем. 5. Ветерки жужжали и вместе с поющими птицами с древесных ветвей ниспосылали добрый сон даже и слишком изнемогшему духом. А на деревьях, любимцы солнца, сладкозвучные кузнечики из музыкальных гортаней оглашали весь лес своим щебетанием. 10. Неподалеку была прохладная вода и, тихо струясь по увлаженной ею роще, омывала мои ноги. Но мною так же сильно, как и прежде, владела скорбь. Ничто окружающее не развлекало меня, потому что мысль, когда обременена горестями, нигде не хочет встретить утешения. 15. И я, увлекаемый кружением парящего ума, видел в себе такую борьбу противоположных помыслов.

Кто я был? Кто я теперь? И чем буду? Ни я не знаю сего, ни тот, кто обильнее меня мудростью. Как покрытый облаком, 20. блуждаю туда и сюда; даже и во сне не вижу, чего бы желал, потому что и низок, и погряз в заблуждениях всякий, на ком лежит темное облако дебелой плоти. Разве тот премудрее меня, кто больше других обольщен лживостью собственного сердца, готового дать ответ на все?

25. Я существую. Скажи: что это значит? Иная часть меня самого уже прошла, иное я теперь, а иным буду, если только буду. Я не что-либо непременное, но поток мутной реки, который непрестанно притекает и ни минуты не стоит на месте. Чем же из этого [70] назовешь меня? Что наиболее, по-твоему, составляет мое я? Объясни мне сие; и смотри, 30. чтобы теперь этот самый я, который стою перед тобой, не ушел от тебя. Никогда не перейдешь в другой раз по тому же потоку реки, по которому переходил ты прежде. Никогда не увидишь человека таким же, каким видел ты его прежде.

Сперва заключался я в теле отца, потом приняла меня матерь, но как нечто общее обоим; 35. а потом стал я какая-то сомнительная плоть, что-то не похожее на человека, срамное, не имеющее вида, не обладающее ни словом, ни разумом; и материнская утроба служила мне гробом. И вот мы от гроба до гроба живем для тления! Ибо в этой самой жизни, которую прохожу, вижу одну трату лет, которая мне приносит гибельную старость. А если там, как говорит Писание,