И оттого шкаф больше не скрипит.
Но Плотник, что выращивал деревья,
Конечно же, не шкафу для белья
И не для гроба, что для погребенья,
А для слепящей славы бытия.
За вековым гранитом скал…
За вековым гранитом скал,
За пламенным взором сказочных звёзд
Я книгу живую сердцем листал.
В ней птицы взлетали прямо из гнёзд.
В ней смехом текли паутины ручьёв,
В ней холод зимы обуздали костры,
В ней каждый святой подставляет плечо,
Сквозь тучи в ней смотрят звёзды востры,
И сказочный град преград не имам,
Встречает в объятья искавших причал,
В ней вверено Слово скромным словам,
Где островом в море вырос коралл.
Где саван скользит по асфальту дорог,
Фата для берёз редких в жёлтых лугах,
Всё в книге живёт между пламенных строк.
Спина так легка под крестом на плечах…
Раскинулось море сомнений…
Раскинулось море сомнений
И бьётся о скалы чудес,
Забвенье в частотах трезвений,
Чем реже, тем призрачней лес.
И камни на дне замерцают,
Преломит лишь луч тетиву,
И правду сквозь волны узнают,
Как Солнце затмило Луну.
И ветер безбрежный заплещет
Ладонью по зеркалу дна,
И выбросишь ты свои вещи,
Когда станет суть их видна.
Живой вселенной бытие…
Живой вселенной бытие
И выселенной бездна,
Всё, Боже Милый, здесь твое,
Ты дал нам безвозмездно,
И зелень трав, и запах их,
Ну чем вам, люд, не ложе?!
Ты подарил нам нас самих,
Себя нам отдал тоже.
Молитва не угаснет «Отче наш»…
Молитва не угаснет «Отче наш»,
И скоро будет принято решенье:
Сойдёт художник, взяв свой карандаш,
В картине – мир – поставит завершение.
Его шаги тверды по облакам,
И мантией заря скользит по следу
Бескрайний Свет прошёлся по векам,
Ты одержал, воздай свою победу.
Ты чистый Свет, неукротимый,
Рекущий Истину сквозь стены городов,
Взгляни, как бреда пантомимы
Мозг воспевают бурей холодов
Так растопи мне сердце, Вездесущий,
Чтоб разорвалось вихрями огня,
Чтобы тот миг, который мне отпущен,
Беспрекословно отпустил меня.
Из глубины веков воззвах…
Из глубины веков воззвах,
Несётся эхо сквозь эпохи,
Ему неведом чуждый страх
И стад переполохи.
Ему неведом раж и спесь,
Не примириться с миром,
Он среди грязи – эдельвейс,
Кость в горле чёрным дырам.
А между тем идёт война,
Где неуместны ставки,
Стоит за стойкой сатана —
Архангелом по справке.
Что кто избрал для сердца…
Что кто избрал для сердца,
То и получай,
Недолго длится времени мгновенье,
Как ветра поцелуй
Вместился в дуновенье,
Так жизни миг уходит невзначай.
Так рябь времён бездонною воронкой,
Произливалась в створ небытия,
Безверие приходило похоронкой,
А час расплаты вам – не лития.
Взгляд суров из неведомой дали…
Взгляд суров из неведомой дали,
Той, что ищет пристанище взгляда,
На ладонь, колыхаясь, воссядет,
Да со свечи играющее пламя.
Да из сердец лучистых, что воздеты,
В сияющую суть познанья,
И песен тех, что будут спеты,
В мерцающих пределах подсознания!
И таинства грядущей были…
И таинства грядущей были
Сердцами тех, что не остыли,
Да будут рождены в одном,
Что станет явью в сонме снов!
Готовьте океан…
Готовьте океан,
И в нём не уместится
Пучок меридиан,
Что каждой жаждет сбыться,
И водворился в сон
Обманчивый пейзаж,
И с этих похорон
Наш свадебный кураж.
Края невиданной вселенной…
Края невиданной вселенной,
Где облака под звёздами белеют
И море шепчет кромкой пенной,
Что в лунном свете багровеет,
И начинающий художник,
Решив, что нечего терять,
Наносит кистью подорожник,
Чтоб раны ветру заживлять.
И вот картина к завершенью,
Оставит место за мазком,
Который кисти лёгкой тенью
В пейзаж несётся огоньком,
И лишь огонь холста коснётся,
Как вспыхнет Солнце над Землёй,
И мир в лучах его проснётся,
Как будто снова он живой.