– А мы вас обсуждаем, мужчин, – отвечает наконец Вера с улыбкой.

– И что наобсуждали?

– Что вы все злостные негодяи и изменщики.

– Так и есть, – согласился он.

Но Вера будто ожидала другого ответа, будто расстроилась.

– Марк, ну неужели среди вас нет хороших мужиков? Верных, внимательных…

– Нет, – честно признался он. – А если и бывают, то вы же их и портите.

– Мы?! – удивилась Вера.

– Я поняла, это камень в мой огород, – произнесла наконец-то и Марина хоть что-то.

Что-то правдивое, но неправильное. Подойдя к ней, он взял из ее руки бокал и вылил остатки вина в раковину.

– У тебя завтра встреча с адвокатом, – напомнил он. – Так что, пора расходиться, девочки.

– Фу, Марк, каким ты стал вредным, – заметила Вера.

Но ему было чем ответить:

– Мой дом – мои правила.

***

Она не была пьяной. Подумаешь, чуть-чуть расслабилась в компании родной сестры, имела право. Проводила ее за порог. Уложила сына спать. Встала под душ. Немного поплакала после тяжелого дня. Вера сказала, что Олег сильно зол. Ищет ее по всем родственникам. Если бы была старая сим-карта, телефон разорвался бы от звонков. А так хотя бы тишина. Марина звонила только сестре. Даже родителям не стала. Все слова им через Веру. Потому что ей необходимо время и покой. Иначе ничего не получится. Димка и так просится к отцу, заставляя ее сердце кровоточить. Себя не жалко, когда о чем-то просит сын.

Наверное, в этом ее расплата. За ту маленькую жизнь, которую посмела оборвать. Теперь внутри такое сожаление, размером с бездну. Но рядом с Димой боль часто утихала. А теперь Марк – всем своим видом заставлял этим сожалением захлебываться. Сейчас даже не понимала, почему тогда пошла на аборт. Испугалась. Что Олег не примет, уйдет. Что Марк не обрадуется. Что придется забыть про чемпионаты и танцы. Что вся ее жизнь рассыплется в прах. Только со временем поняла, как непростительно глупо себя повела.

Когда вышла из душа, нашла Марка на кухне. Он сидел в полумраке, допивая коньяк. Рядом с ним остывала чашка чая с лимоном. Марина подошла к столу и села рядом, забирая чашку к себе.

– Спасибо, – сказала ему.

А он ничего не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. А хотелось. Чтоб Марк перестал быть таким холодным, хоть немного. Чтоб хоть чуть-чуть стал, каким всегда его знала: добрым, теплым, внимательным, уютным. Даже рискнула и потянулась рукой к его руке. Но пальцы едва коснулись кожи, когда он резко отдернул.

– Давай без этого, – устало попросил он. – Я тебе помогаю – и ты уходишь. Все.

Вот как бывает, когда предаешь – потом все последствия ешь ложкой. Горькие, гнойные, с кровью. Даже не выдержала.

– Хорошо, – сказала сквозь слезы, прежде чем встать и уйти в комнату.

А там пришлось себя душить. Не хотела разбудить Димку. Легла к нему и аккуратно обняла сына.

–Нет, Марин, все, язавязываю, –говорилеепартнерпотанцам.

Аонабежалазанимпокоридору.

–Саш, нупожалуйста, всегодвамесяцадосоревнований. Непоступайтаксомной.

Схватилазаруку. Онразвернулсяипосмотрелейвлицо, поправляянаплечеспортивнуюсумку.

–Марин, меняберутнастажировкувбанковскуюкомпанию. Янемогуупуститьтакойшанс. Танцыэтовсездорово, ялюблютанцевать, темболеестобой. Ноэтовсенето, понимаешь?

Нет, онанепонимала.

–Чтозначит«нето», Саш? Полгодаподготовкиивдруг«нето»?

Аонпосмотрелнанеессожалениеминаконец-топризнался:

–УменяЛенкабеременна. Такчто... недотанцевмне, Марин.

Рукисразуопустились, сдалась. Оставалосьтолькоотпуститьипроводитьвзглядомсвоегопартнера, своинадежды, мечты. Аведьдвагодатанцеваливместе, плавношагаянапьедестал. Атеперь