– Вообще, это хамство редкостное – кричать на королеву…

Говорила Маша словно в пространство, но Анна тут же вскинулась, стиснула кулачки.

– Никогда! Никогда не прощу эту стерву Диану! Что бы отец ни говорил!

Оппа! Подумать не успела… она точно не Пуатье?

Анна шипела, как три гадюки. Маша слушала – и думала, что самому плохому ребенка уже успели научить – ненависти. Душу ей покорежили серьезно. В десять лет ребенок должен радоваться жизни, а не беситься от понимания происходящего. С другой стороны, в средние века жили меньше, взрослели раньше, да и кто бы на месте ребенка не ощерил клыки? За своих родных и близких лично Маша порвала бы на мелкие клочья, закопала, что останется, и невинно похлопала глазками. Кто был? Что было? Ничего не знаю. И возраст тут не помеха!

Анна умела любить и потому умела ненавидеть. Искренне и неистово, это чувствовалось.

Мария слушала девочку, и постепенно вырисовывалась неприглядная картинка.

Ее величество Мария и его величество Иоанн – муж и жена уже лет… сколько-сколько?! Двадцать лет?! Слов нет… ладно, надо полагать, этому телу к сороковнику. Нормально, пожить еще можно в свое удовольствие. Господь даровал им шестерых детей, из них трех мальчишек, но пятерых забрал. Причем старшего совсем недавно, вот был в Эрланде наследный принц – и не стало его. Помер от лихорадки.

Маша прислушалась к себе еще раз.

Нет, ничего. Никаких чувств, словно все тряпкой потерло, а ведь это тело должно было хоть какую-то память сохранить? Ну хоть крошки ощущений?

Нет. Ничего нет…

Осталась из шестерых детей одна Анна, и вот тут начались проблемы. Мария, увы, уже лет десять родить не могла, Анна оказалась их последним ребенком с Иоанном, а потом как отрезало. Вот не беременеет королева – и все тут. Кстати, сразу интересно, королева не беременеет именно от короля, просто не способна к размножению стала, или там король – того, в некондиции? Пока был старший сын, короля это не волновало, наследник есть, ну и все хорошо, ему хватит. А вот когда наследник помер, тут и началось.

Престолонаследие-то не обеспечено!

Анна, конечно, сговорена с сыном короля Фардании, но… это не дело. Это ж придется Эрланду, считай, под Фарданию ложиться, а королю Иоанну такого не хочется. Ему свою династию бы продолжить…

И вот тут начались пляски с бубнами.

Ему бы детей, а жена не родит уже. Не может.

А королю-то тридцать пять лет, он в самом соку, считай, сдави – и брызнет… Мария чуть с кровати не упала. Вот этому кабану ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ?! И двадцать лет они женаты?! А ей сколько?

Да она бы королю полтинник дала, не постеснялась! А она тут как выглядит?!

Ой, мама…

Вообще, такой вопрос решить было можно. А именно, развестись и жениться второй раз. Если уж очень хочется, то и правда можно. Но – есть нюанс. Если оба супруга не против.

Дело это долгое, муторное, надо обращаться к Святому Престолу, собирать Конклав, чай, король, не хвост собачий… толком Маша не поняла, чего там надо и как, не с ребенком о таком разговаривать, но главное уяснила.

Королева Мария была против развода.

Почему она уперлась, Анна, понятно, не знала… простите, знала. Потому что мать боролась за ее права. Сейчас Анна могла претендовать на трон Эрланда, а если Мария и Иоанн разведутся, да он потом еще женится… какие уж там права! Одни обязанности, и то, если не отравят.

Ага, это Мария тоже понять могла, даже параллели нашла.

Имеем мы Гену, который английский, восьмой по счету. Уж чего он только ни творил, чтобы наследника получить, а все равно обломался по всем фронтам. Оно и неудивительно, семейка там была такая, что его бы самого удавить в ранней юности, чтобы людоедских законов не принимал.