Она говорила и говорила, возбужденно размахивая руками. Выплескивала все свои эмоции наружу.

— Ты уверена в своих словах? — Единственное, что я спросил после бурной речи.

Дана на мгновение растерялась. Захлопала своими ресницами, а потом задала совсем непонятный для меня вопрос:

— У тебя хорошая шумоизоляция?

— Если конкретно в этой комнате, то обычная. А при чем здесь шумоизоляция и твои прошлые слова?

Она проигнорировала мой вопрос и начала издавать непонятные членораздельные звуки.

— Ах-х-х… Да-а-а… Еще… Сильнее… Да…

— Ты что несешь, ненормальная? Психиатра может пригласить?

— Как что? Стону. Не видишь, что ли?

Кажется, у дочки Соколика не все в порядке с крышей…

— У нас же первая брачная ночь, — тем временем продолжила она. — Я стараюсь. Сейчас еще минут пять постону, потом схожу в душ и, так уж и быть, после него еще немного покричу, чтобы ты не выглядел плохо в глазах своих работяг.

От удивления мои брови поползли вверх. Это не женщина, а сущее наказание.

— Можешь не стараться. Вали в душ и ложись спать. Меня сегодня не будет.

Встаю с кресла и направляюсь к выходу из спальни, которую теперь вот так просто приходится делить с женой.

— Побежал к своей рыжей? Я тебя уже предупредила. Но напомню: если ты будешь бегать по бабам, я за себя не ручаюсь! Завтра же подам заявление на развод и интервью в желтую газетенку дам с твоим разоблачением. Всем будет так интересно узнать про фиктивный брак и извращенные фантазии одного миллионера из России.

— Ты меня сейчас шантажируешь? Решила уподобиться своему папаше?!

Мое лицо исказила кривая ухмылка, и я ощутил, как разливается внутри черный яд гнева.

— Ты всего лишь временная переменная в моей жизни. Запомни это! И я не собираюсь перед тобой отчитываться. Это понятно? — недобро спросил, резко посмотрев на нее.

От этих слов Дана вздрогнула, как от пощечины, и крепко закрыла глаза. Открыв их, посмотрела на меня совсем иначе — надменным презрительным взглядом. Затем она сделала осторожный шаг назад и обошла меня по дуге, бросив мне ответ уже через спину:

— У нас с тобой общий только штамп в паспорте и свидетельство о браке. Так все и останется. Я не буду изображать влюбленную дурочку. Если нужно жить в одной комнате и делить постель — да, пожалуйста. Но большего не требуй!

Наступила пауза. Я обдумывал ее слова и в глубине своего разума осознавал, что эта девочка не будет прогибаться. Упрется рогами и не сломается. Стойкая. Но эта черта только привлекает, будоража неизменные древние инстинкты.

— Я тебя услышал.

Нет смысла разводить разговоры. Работу никто не отменял. Эта девочка и так отняла у меня непозволительно много времени.

— И еще… — сделала она короткую паузу. — Не требуй от меня уважения к себе, если не можешь уважать меня в ответ и считаться со мной, как с равной!

— Многого хочешь, девочка!

Дана

— Тебе так сложно выполнить эту малость? — В горле пересохло, и получился не тот уверенный голос, который я упорно изображала, а ужасный сип.

Дверь хлопнула с характерным громким звуком.

Ушел…

Дышать даже стало легче.

— Ты ничего не путаешь? — Меня резко дернули на себя. Боль от локтя разошлась по всей руке, словно в кожу воткнули острые осколки.

Я опасливо взглянула на Петра и застыла... Это были глаза неадекватного человека. Безумца, утратившего последние частички адекватности.

— Не зазнавайся, девочка, — тихо произнес он.

Я тяжело сглотнула. Петр в обычном состоянии действовал на меня, как удав на кролика, но сейчас… Он вселял неподдельный ужас и страх.

Его зрачок увеличился в размерах, растекся, словно бездонная черная дыра, затмевая коричневую радужку.