Хорошо.

Эрлин сейчас не в состоянии спорить и не знает, как лучше.

Жизнь ее ребенка совсем на грани, и если не сделать хоть что-то прямо сейчас – он умрет, он слишком крошечный, что бы справиться самостоятельно. Если Хёнрир может помочь – даже неважно каким способом и с какой целью, но это даст шанс.

Хорошо. Пусть так. Она сама сделает все, что потребуется.

- Найди чистые пеленки, - говорит Хёнрир. – И переоденься сама, у тебя платье в крови. Чем меньше крови будет на вас обоих, тем лучше. Мы сейчас уедем, ты поедешь со мной.

Его голос звучит спокойно и холодно.

Да. После того, что случилось – оставаться нельзя. И даже Хёнриру – он убил лорда Желтого Дома… Как скоро они опомнятся? Они ведь потребуют его смерти… Совет потребует. И смерти Эрлин тоже… и Свельг…

Так хочется разрыдаться от растерянности, от беспомощности, но времени действительно нет. Переодеться и найти пеленки. Собраться. Когда что-то делаешь – проще, главное – не стоять. Лорд Хёнрир прав, кровь на ней – опасна.

Собраться, да.

Только трясутся руки.

Ничего. У нее есть удобное платье для верховой езды и бриджи. Она ведь поедет верхом?

Переодеваться прямо тут? Оглядывается на Хёнрира, невольно…

- Не бойся, я не смотрю, - говорит он. – Лучше не отходи от меня далеко.

Ничего. Сняв платье, она останется в сорочке, ничего нового лорд Хёнрир не увидит. Эрлин не девочка, чтобы краснеть по пустякам. Быстро. И нужно справиться со всей шнуровкой, несмотря на непослушные пальцы.

- Оделась? Иди сюда. Я хочу, чтобы тоже увидела.

Она не может.

Нет, она подойдет конечно… просто Эрлин кажется, она сейчас умрет, ее сердце разорвется. Ей не хватит сил посмотреть. Ноги подгибаются.

То, что стало с ее мальчиком…

У нее темнеет в глазах.

Хёнрир бросает на нее быстрый взгляд.

- Тебе плохо?

Она зажмуривается, отчаянно мотает головой. Как объяснить? Для него это ничего не значит.

Нужно взять себя в руки.

- Расстели вот здесь, - говорит Хёнрир.

Она расстилает чистую пеленку. Он осторожно поднимает, стирая с тельца кровь, перекладывает.

- Правая рука пострадала больше всего, - говорит он, - кости сильно раздроблены, не уверен, что смогу что-то сделать. Я сейчас постарался собрать то, что жизненно важно – ребра, легкие, внутренние разрывы. Сейчас все срастется, надеюсь, к вечеру… и я отпущу. Замкну все контуры. Потом нужно будет только поддерживать его, подпитывая Силой, ты сможешь и сама, без нитей, через прямой контакт. Еще… шрам на лице – шпорой задело. Выглядит страшно, но это как раз не опасно. Вот с рукой – не знаю…

Эрлин кивает – она поняла.

Все сжимается и каменеет внутри. Кажется, это происходит не с ней, не на самом деле. Она не вынесет.

И она виновата сама. Это из-за нее.

Она виновата во всем.

Лучше бы Аред убил ее.

Лорд Хёнрир поднимает ребенка на руки.

- Идем, Эрлин.

Свельг во дворе. Люди ее мужа и люди Хёнрира. Воины. Никто пока не понимает, что произошло.

Словно во сне все это. Звенит в ушах.

Хёнрир идет чуть впереди, с ребенком на руках, Эрлин за ним следом.

- Держись ближе ко мне, - тихо говорит он. И потом, для всех, громко: - Мы уезжаем!

Эрлин так хочется зажмуриться… так страшно. Их выпустят?

- Лорд Аред? – слышит она. Это Хваль, кажется, один из людей ее мужа. – Что с ним?

- Я убил его, - совершенно ровно, бесстрастно говорит Хёнрир. – Если хотите, можете предъявить претензии в Совет.

- Вы убили его?! – потрясенно…

- Да. Он уже был тварью, вы можете подняться и убедиться сами.

Эрлин видит, как Свельг меняется в лице – ужас в его глазах.

- Эрлин… - шепотом говорит он, отчаянно.