– Сомневаюсь, малыш, что у тебя хватит сил перенести меня в самую паршивую дыру в самом захудалом квартале Джокертауна, не говоря уж о рае.

Соколица подавила невольную улыбку и отвела глаза. Билли убрал ногу и уперся в Кристалис недобрым тяжелым взглядом. С языка у него уже готова была сорваться какая-то колкость, если бы не доктор Тахион, который плюхнулся на свободный стул рядом с Соколицей. Рэй бросил на Кристалис такой взгляд, что она немедленно поняла: этой реплики он ей не простит никогда.

– Дорогая…

Тахион склонился над рукой Соколицы, поцеловал ее и только потом приветственно кивнул всем остальным. Ни для кого не было секретом, что очаровательная летунья совсем вскружила такисианину голову. Он оказался настолько самоуверен, что упорствовал в своих домогательствах, и настолько тупоголов, что не оставил ее в покое даже после того, как Соколица неоднократно, вежливо, но твердо, давала ему от ворот поворот.

– Как прошла встреча с доктором Тессье? – поинтересовалась Соколица, изящным движением высвободив свои пальцы из руки Тахиона, когда стало понятно, что по собственной воле он их отпускать не намерен.

Такисианин нахмурился – не то от недовольства упорной холодностью красавицы, не то при воспоминании о посещении местного госпиталя.

– Чудовищно, – пробормотал он, – просто чудовищно. – Перехватив взгляд официанта, он жестом подозвал его к себе. – Принесите мне чего-нибудь холодненького, и чтобы побольше рому. – Он обвел взглядом столик. Вы что-нибудь будете?

Кристалис постучала алым ноготком – он походил на лепесток розы, парящий над костью, – по пустому бокалу.

– Да, побольше рому. И еще?..

– Амаретто.

– И еще амаретто для дамы.

Официант бочком подобрался к Кристалис и, не глядя ей в глаза, забрал стоявший перед ней бокал. Женщина ощущала исходивший от него страх. До некоторой степени ее забавляло, что она может вызывать страх, но и злило тоже – почти так же сильно, как виноватое выражение, которое появлялось в глазах Тахиона всякий раз, когда он смотрел на нее.

Доктор театральным жестом взлохматил свои волнистые рыжие волосы.

– Насколько я видел, заболеваемость вирусом дикой карты здесь не очень высока. – Он умолк, порывисто вздохнул. – Да и сам Тессье не слишком этим обеспокоен. Но все остальное… во имя Идеала… все остальное…

– О чем вы? – спросила Соколица.

– Ты же была там! Эта больница переполнена, как какой-нибудь джокертаунский бар в субботу вечером, и антисанитария почти такая же. Тифозные больные лежат вперемешку с туберкулезниками, больными элефантиазом, СПИДом и еще полусотней других болезней, которые во всем цивилизованном мире давным-давно искоренены. Пока я с глазу на глаз беседовал с руководством больницы, дважды отключалось электричество. Я попытался позвонить в гостиницу, но телефоны не работали. Доктор Тессье рассказал мне, что у них не хватает крови, антибиотиков, болеутоляющих да и вообще почти всех медикаментов. К счастью, Тессье и многие другие врачи мастерски умеют использовать целебные свойства местной гаитянской флоры. Тессье показал мне пару препаратов, которые он получил перегонкой из обычных сорняков, – это просто поразительно! Вообще-то следовало бы написать статью о средствах, которые они изобрели. Некоторые здешние открытия вполне заслуживают внимания остального мира. Но, несмотря на все их усилия, на все их рвение, эту борьбу они все же проигрывают.

Подошедший официант поставил перед Тахионом высокий узкий бокал, украшенный ломтиками какого-то свежего плода и бумажным зонтиком. Тахион выкинул фрукт и зонтик и залпом проглотил половину содержимого.