– Так, значит, никакая шлюха твой паспорт не крала?

– Нет, мэм. Зато они сперли все остальное.

Она закурила еще одну сигарету и какое-то время сидела молча, размышляя.

– Стало быть, твой паспорт у немецкой полиции и они тебя ищут?

– Да, мэм.

«Так… Сейчас я должна оплатить счет, встать и немедленно уйти. Без него», – сказала она себе. Но тело ее томилось от желания, и она тут же отбросила эту мысль.

– А ты не будешь мне больше лгать, Ларри? – спросила она. – Смотри! Мне нужна только правда!

Тыльной стороной ладони он стер со лба пот и замотал головой:

– Богом клянусь, мэм…

Она долго, изучающе смотрела на него.

– А Бог для тебя что-нибудь значит, Ларри?

Он напрягся.

– Ну, ясное дело… Бог есть Бог.

Она пожала плечами. А вообще-то, какая разница, лжет он или нет. «Бог есть Бог…» Как все просто. И снова она почувствовала острое, непреодолимое желание.

– Расскажи мне о паспорте. Что это за человек?

– Да вот, тут его адрес… – Он достал из нагрудного кармана клочок бумажки и положил на стол. – Он друг Рона. – Потом, помявшись, добавил: – Это стоит три тысячи франков…

Три тысячи франков!

– А ты обходишься мне все дороже и дороже, Ларри.

Она взглянула на адрес, напечатанный на машинке. Звали этого типа Макс Фридлендер. Адрес ей ничего не сказал.

– Да не берите в голову, мэм. Бабки я уж как-нибудь раздобуду. Найду работу…

– Прекрати! Едем вместе и получим паспорт.

– Не хочу, чтоб вы были тут замешаны, мэм. Вы и так слишком много для меня сделали. Если и вправду хотите помочь, то дайте денег, а уж остальное я как-нибудь сам все устрою.

– Если ты вообразил, что я вот так, запросто, дам тебе три тысячи франков, не будучи уверенной, на что они пойдут, то у тебя не в порядке с головой, – резко сказала она и жестом подозвала официанта. Оплатив счет, она спросила, как лучше добраться до улицы, означенной на бумажке.

Официант ушел и вскоре вернулся с картой, на которой и показал, как найти улицу и дом. Она дала ему такие чаевые, что у него брови полезли вверх, затем накинула отсыревшее манто, и они вышли на улицу.

Сгорбившись и стараясь хоть как-то защититься от снега, лепящего прямо в лицо, Ларри следовал за ней.

Квартира Макса Фридлендера находилась на первом этаже довольно обшарпанного на вид строения в глубине запущенного и захламленного двора.

Продрогшая насквозь Хельга взглянула на табличку, привинченную к двери.

– Это здесь, – сказала она.

Ларри стянул кепи, сбил с него снег, снова водрузил на голову и прочитал имя на табличке.

– Ага. Послушайте, мэм, уж больно мне не хочется втягивать вас в это дело. Сдается мне…

– Да перестань, ради бога! Все это мы уже проходили, – нетерпеливо передернула плечами Хельга и надавила на кнопку звонка.

Какое-то время они ждали под мерно падающим снегом, затем дверь отворилась. На пороге стоял маленький хрупкий человечек, похожий на тень. Тусклый свет в дальнем конце коридора делал его еще более бесплотным.

– В чем дело? Кто вы? – В голосе послышались визгливые раздраженные интонации.

«Голубой!» – подумала Хельга. Она ненавидела это племя и, резко шагнув вперед, оттеснила человечка.

– Мистер Фридлендер?

– Да… да. А в чем дело? Вы напачкали на полу!

– Ларри, а ну поговори с ним! – резко приказала Хельга.

Ларри прошел мимо нее в прихожую, с плеч валился снег. На мгновение его массивная фигура совершенно заслонила от нее хозяина квартиры. Она услышала только: «Я от Рона Смита».

– Закроете вы наконец дверь или нет! Боже, какую грязь развели!

Хельга закрыла дверь, затем, ненавидя этого типа уже всеми фибрами своей души, стряхнула снег с манто, сняла шляпу и тоже встряхнула ее, отчего на полу образовалась быстро расползающаяся лужа.