Громыхнул взрыв, и старый потрепанный «Форд» вмиг превратился в огромный факел. Выплеснувшийся на дорогу бензин заполыхал столь жарко, что прятавшиеся в кюветах рядом с машиной инквизиторы были вынуждены отступить, дабы не заработать ожоги. Удирать им приходилось в жуткой спешке, так что они, вскочив на ноги, волей-неволей подставились под наши пули. И когда их банда залегла на новые позиции, в ней насчитывалось еще на двух ублюдков меньше.

Столп пламени и черный дым заслонили нас и горожан друг от друга. Отныне и мы, и они могли теперь стрелять только наугад. Но если их такая диспозиция не устраивала, то нам она, наоборот, играла только на руку.

– Прикручивайте колесо! – крикнул я Бледному и Шире, а сам поспешил к шейху, чтобы вместе с ним подтащить пленника к «Доджу» и погрузить его в кузов. Гробик и сменивший «рейнджера» на обычный автомат Крупье продолжали нас прикрывать, не позволяя поредевшему противнику высунуть головы из кювета.

Пришлось спешить изо всех сил, но для нас спешка была привычном темпом жизни. И вот спустя пять минут мы снова мчимся на юг, быстро удаляясь от негостеприимного Паркдейла. С каждым пройденным километром Маунт-Худ становился все ближе и величественнее, пока наконец его громада не закрыла собой весь южный небосклон. Яблоневые сады закончились, и нас опять окружали хвойные леса, каменистые возвышенности и ущелья с текущими по ним ручьями, что брали начало на заснеженных склонах вулкана. Из-за этого шоссе превратилось из прямого в извилистое, стало раза в полтора уже и почти все время шло на подъем.

Вело оно, судя по всему, к одной из туристических баз – их было много в окрестностях живописной горы. Забираться туда у нас отсутствовала необходимость. Как, впрочем, и цель, к которой мы могли бы устремиться, была нам еще не видна. Но над этим вопросом мы как раз работали. Не желая терять времени, я вколол пленнику «правдоруб» сразу, как только мы погрузили его в кузов, и к этому моменту сыворотка наверняка уже подействовала. Свернув с шоссе на примыкающую к нему ухабистую лесную дорогу, мы проехали еще немного, пока не скрылись за деревьями. И лишь тогда остановились, чтобы продолжить допрос охотника за вампирами.

Он выронил и потерял свой крест, когда пытался воспротивиться своей погрузке в пикап. Но его это больше не тревожило – сказывалось воздействие притупляющего эмоции препарата. По этой же причине пленник – его звали Саймоном – перестал дрожать, хотя молитвы все еще бубнил и смотрел на нас со страхом и ненавистью. Правда, теперь она была тупая и пассивная – помимо эмоций «правдоруб» подавлял также волю своей жертвы. Причем настолько, что положи я рядом с Саймоном заряженный автомат и отойди, он даже не попытался бы им воспользоваться.

– Где находится изолятор, в котором вы держите своих зараженных? – спросил у пленника аль-Наджиб, тщательно и громко проговаривая каждое слово. Это было необходимо, потому что лишенный воли Саймон стал заторможенным и до него еще следовало докричаться.

– Изолятор… Зараженные… Я знаю, где это, – ответил он. Его мозговые извилины работали со скрипом, но в правильном направлении. – Наш рыбозавод… Это там…

– Уже ищу, – подал голос Крупье, проверяя имеющуюся у него на лэптопе интерактивную спутниковую карту. – Один момент… Так… Все, нашел! Судя по всему, это здесь, потому что другого такого завода вблизи Паркдейла нет.

Мы подошли к стоящему на капоте «Доджа» лэптопу и взглянули на монитор. Нужный нам объект располагался в паре километров к западу от города, на берегу одной из бурных речушек, стекавших с Маунт-Худа. Назвать это заводом было сложно – скорее, заводиком, где перерабатывалась рыба, разводимая в окрестных прудах и озерах. К югу от него высились лавовые холмы – возвышенности, представляющие собой нагромождения давно застывшей лавы. Они были почти лишены растительности и напоминали бугристую черно-серую лапу исполинского дракона. Она лежала поверх аляповато-зеленого ковра, каким выглядела эта местность на сделанных еще летом спутниковых снимках.