Тренировка сегодня получилась чуть более длительной, чем обычно. Мы занимались до самого ужина и даже отложили его на час. Начиная с завтрашнего дня ожидали атаки синкайя и переходили на военное положение.

Мы зарядили огромное количество арбалетов, в том числе стреляющих сетями. Расположили их у чёрного входа, и Ихесс замуровывал все остальные двери и окна на ночь. После окончания подготовки мы собрались в столовой и обсуждали турнир.

– Я объясню госпоже Сомсер суть происходящего, – сказала ларда Ровена. – Не думаю, что она станет возражать против того, чтобы посидеть в своей спальне. Вряд ли её прельстит перспектива встретиться с синкайя.

– Третий этаж будет закрыт целиком, так что ничего ей не сделается, – ответил Томин. – Действуем по отработанной схеме. Как только один влезает через крышу, Ихесс замуровывает его на чердаке. Второго встречаем мы с Кайеном в спальне Амелии, а все остальные вместе с духом устраивают горячую встречу у чёрного входа. Другие точки доступа в замок будут закрыты.

Я по-прежнему сидела между Томином и лардой Ровеной, и лишний стул был просто убран в другую часть столовой. Тему поступка Эрика никто не поднимал, и я была благодарна, потому что иначе залила бы еду слезами, а она и без того была в меру солёной, кухарка прекрасно знала своё дело.

Когда ужин закончился, я ушла к себе. Томин следовал за мной неотступно с разными вопросами по турниру.

– Нужно нанять ещё одного повара, кухарка не справится с таким количеством готовки, – сказал он.

– Давай подождём двадцатых чисел, и тогда уже будем решать, – устало ответила я. – Быть может, желающих окажется всего пара человек, и тогда не понадобится суетиться.

– Ошибаешься! – возразил Томин. – Думаю, участников будет не менее десяти.

– В таком случае временную кухарку или повара можно всегда нанять в Уартаге, предложим высокое жалование, и от желающих отбоя не будет, – отвечая на вопросы о турнире, думала я всё равно о другом, и чем ближе была дверь спальни, тем сложнее оказалось сдерживать слёзы. – Томин, спасибо, что проводил, но я бы хотела, чтобы ты ненадолго оставил меня одну.

– И остался без безобразной истерики? Между прочим, ты обещала, а я её так и не получил! Просто возмутительно! Везде сплошной обман! Кроме того, мы на военном положении, я буду тебя охранять. Сейчас ещё и Кай придёт. А если хочешь поплакать, то я специально для этого сегодня надел потрясающую, хорошо впитывающую жилетку, которая никогда мне не нравилась. Можешь в неё хоть сморкаться!

Я улыбнулась сквозь навернувшиеся слёзы. Томин приобнял меня за плечи, и я разрыдалась у него на груди. Сначала мы стояли посередине спальни, потом, когда он понял, что пятнадцатью минутами дело не ограничится, сел на постель, усадил меня рядом и крепко прижал к себе. Не знаю, сколько прошло времени, за окном давно стемнело, а я достигла того состояния, когда человеческая речь становится нечленораздельной, и единственные получающиеся звуки – судорожные всхлипывания.

– Знаешь что? У меня спина устала так сидеть. Давай заберёмся на постель. А ты кончай плакать, не настолько уж хорош этот Эрик, чтобы так убиваться. Знала бы ты, как у него сапоги воняют! Сюда бы пару – ты бы мигом в себя пришла, такое амбре вокруг них стоит, что лучше всяких нюхательных солей действует. Искренне надеюсь, что у Илианы атрофировано обоняние, иначе как она собралась с ним жить?

– Ты преувеличиваешь, – шмыгнула носом я.

– Чтобы я, Томин Ареас Итлес, преувеличивал? Никогда! С начала времён такого не было! – задиристо ответил он. – Вот как родился, так сразу и сказал: делайте со мной что хотите, но преувеличивать я никогда не буду! Даже не просите!