– Я распоряжусь, чтобы кухарка передала вам одно из своих платьев, – хмыкнула я, насмешливо глядя в округлое лицо.

– Не утруждайтесь! – прошипела госпожа Сомсер.

Мне до невозможности захотелось бросить ей в спину что-то обидное, но вместо этого я сдержалась и сказала:

– Лард Кравер поступил не очень красиво по отношению к нам обеим, прислав сюда вас. Вы не находите?

Илиана развернулась и посмотрела на меня, медленно кивнув.

– Вероятно, он понадеялся, что вы способны соблюдать элементарные приличия, – упрекнула гостья.

Я чуть не рассмеялась в ответ. Куда уж мне до приличий, особенно по сравнению с Эриком?

– Если у вас есть другие просьбы, напишите список, и я постараюсь предоставить необходимое в меру своих возможностей. Сами понимаете, я не брала на себя обязательств принимать в гостях и обеспечивать очередную невесту ларда Кравера. Их у него только с начала года было уже две, а ветрень ещё даже не закончился; кто знает, может, в начале цветеня объявится третья по счёту.

Вместо ответа Илиана вспыхнула, развернулась на пятках и убежала на третий этаж. Вот и прекрасно, пусть не высовывает носа. Я не Рея и не ларда Ровена, мне налаживать с ней отношения нет никакой необходимости. Если такая гордая, то пусть сидит без одежды. Не хватало ещё, чтобы в моём доме меня учила соблюдать приличия невеста бывшего возлюбленного. Будет мешать – я потребую, чтобы Томин выслал её в столичный дом Краверов, и совершенно плевать, что с ней случится после этого.

– Я пойду искупаюсь, переоденусь и буду готова к прогулке через двадцать минут, – бросила я через плечо. – Встречаемся в вестибюле.

Внутри всё пылало диким пламенем негодования и обиды, но я уже знала, что не позволю случившемуся разрушить себя и свою жизнь.

У меня есть цели, есть мама и сестра, есть будущее. Мне не нужен Эрик, чтобы выжить и решить свои проблемы!

Я, Амелия Альтарьер, со всем справлюсь сама.

Наверное…

Уже подходя к своей спальне, я поняла, что не сдержусь. Если заламывать руки и рыдать на людях было просто неприлично, то стоило остаться одной, как слёзы начали душить. Я боролась до последнего, но с каждым шагом во мне будто что-то рушилось, и вся выдержка покинула меня, оставив только боль.

Почему? Почему он так поступил?

«Томин. Я не смогу спуститься, езжайте без меня».

«Можно я приду?»

«Только если ты любишь отвратительные истерики. Я как раз планирую одну».

«Обожаю».

Едва прикрыв дверь, я разрыдалась на пороге спальни, упала на колени и упёрлась руками в пол. Томин вошёл порталом и сгрёб меня в охапку. А я не могла остановиться, меня словно тошнило слезами. Неужели душевная боль может быть такой сильной? Томин отнёс меня в ванную и засунул в неё прямо в одежде. Прохладная вода помогла, и я сидела, всхлипывая и тупо уставившись в одну точку.

– Он сволочь. Прислать сюда свою невесту после всего, что он обещал – подло. Он подлая сволочь – и точка. Он был твоим любовником?

Я отрицательно замотала головой.

– Вот и хорошо. Тебе очень больно, но это пройдёт. Было бы хуже, если бы ты успела выйти за него замуж. Жить с человеком, который на такое способен – это пытка. Тебе повезло. Тебе сейчас может казаться, что ты сама виновата, что ты что-то сделала не так. Но я видел все ваши отношения, знаю тебя, и ты всё делала правильно.

– Как он мог?

– Я не знаю. Я до сих пор не могу поверить, что он так поступил. Он никогда не был подлым. Но неважно, каким он был и как к кому относился. Для Реи он может быть чудесным братом, это не отменяет того, насколько больно он делает тебе. Думай о себе. Ты прекрасная, умная, весёлая, щедрая, добрая. Если бы рядом со мной была такая девушка, как ты, я бы не ушёл. И на эту грудастую даже не посмотрел бы. Я бы смотрел только на тебя.