У старой деревенской печки двое...

Была холодная и вьюжная зима.

Его дыхание слабело, чуть живое...

Йодом рисовала на груди ему жена.

- Моя родная, - еле слышно он сказал, -

Ей-богу, хватит. Этим не помочь.

Налей стакан воды - в груди пожар.

Я не смогу прожить и ночь.

В её глазах отчаянье и страх...

Неужели сегодня его потеряет?

Еле поднявшись на ватных ногах,

Зубы до хруста сжимает.

- А помнишь ли те фронтовые дороги?

Печалей немало тогда повидали,

Несли от усталости еле мы ноги,

Отставших друзей по ночам вспоминали.

Голос его слабей с каждым словом.

Агония рвет на куски изнутри...

Скоро постель его станет гробом,

Не дождется он новой зари.

- Если бы я хоть минуту... секунду забыла.

Тихонько положила голову на грудь.

Секунда... Десять... И глаза закрыла,

Вполголоса сказав: "Ещё б чуть-чуть".

Ей не хватило и пятидесяти лет с ним рядом,

Так почему сейчас любовь мы ищем в каждом?

8. Глава 12

Это было так непривычно. Я с какой-то странной легкостью читала ему свои стихи, которые до этого слышала только Элка. Немного стеснялась, но все равно было легко. И Григорий Александрович слушал с интересом. Ему действительно нравилось.

Если в первую встречу возле ресторана, да даже и в магазине можно было посчитать, как я уже и думала раньше, что это просто оригинальный способ завязать знакомство, то сейчас уже так не считала.

И вот это стихотворение, которое я набросала по дороге, произвело на него впечатление, кажется, даже большее, чем то, которое прочитала в магазине.

- Очень душевно, - сказал наконец Григорий Александрович. - Мне нравятся ваши стихи. И...

Он замолчал, так и не закончив фразу. Хотя я даже затаила дыхание, ожидая, что последуют слова: «И вы мне тоже нравитесь».

Нет... Ну, значит, нет.

- Мне пора, - повернулась я. - Спасибо за кофе.

Григорий Александрович сидел с задумчивым видом, но тут же снова его ладонь, уже который раз за вечер, легла на мою руку.

- Лола, вы... Господи, как банально, - выдохнул он. - В общем, вы мне свой номер телефона не дадите? Мы могли бы еще как-нибудь выпить кофе.

- Почему бы и нет? - пожала я в ответ плечами, улыбнувшись, и продиктовала цифры.

Было видно, что ему это все дается непросто. Только причину понять не могла.

- Я уезжаю завтра. Не знаю, когда вернусь, но на связи буду. И вы можете присылать мне свои стихи, - как будто в шутку сказал он.

- А вы мне можете присылать фотографии, потому что я не была нигде, кроме как в этом городе и еще в одном.

Небольшое напряжение, повисшее с его просьбой, развеялось, когда Григорий Александрович протянул мне ладонь и сказал:

- По рукам.

Я ответила на рукопожатие и вышла из машины. Странный мужчина, странное «несвидание», странное наше поведение. Все стандартно происходит по-другому. Но ладно... Может, он и не пытается меня?.. Что? Затащить в постель? Соблазнить? Какие глупые выражения.

Я даже фыркнула, зайдя в подъезд. Наверное, в моей жизни слишком много классической литературы, где на примерах неуверенности и бездействия героев можно судить, почему в их жизни не было такого популярного сейчас «хэппи-энда».

Дома все сидели по своим комнатам. Только Катя появилась в коридоре из ванной с полотенцем на голове. Посмотрела на меня и заметила с какими-то философскими нотками в голосе:

- Странно выглядишь, Лола. На свидании, что ли, была?

Я отрицательно покачала головой. Но хоть я и ставила еще несколько часов назад акцент на «несвидание», но все равно...

Нет, надо подумать, а то бросает из стороны в сторону. А завтра мой так «любимый» педсовет, диктант у седьмого класса, изложение у одиннадцатого. Еще и познакомиться с классами Светловой. В их план я пока не заглядывала. Думаю, с программой восьмых я быстро познакомлюсь, а остальные у нас разделены. Так что там проблем возникнуть не должно.