Тогда она решилась и вошла в магазин на ватных непослушных ногах.

— Таня, привет! — сказал ей без улыбки турок.

Она растерянно кивнула в ответ, а сама вглядывалась в лицо собеседника, будто надеялась обнаружить, что он шутит. Но он не шутил. Нервно махнул рукой, приглашая следовать за собой, и направился в подсобное помещение, бросив напоследок на улицу растревоженный взгляд. Она поняла, что он уводит её подальше от этой улицы, от витрины и от чужих глаз, которые могли некстати увидеть то, что происходит в магазине.

В подсобке турок сказал голосом то ли тревожным, то ли сердитым:

— Таня! Ты не можешь здесь! Они приходиль! Тебя искаль!

— Кто? — спросила она, хотя догадывалась.

Турок посмотрел на неё так, как смотрят на людей, валяющих ваньку в тот момент, когда на самом деле всё серьёзно и всем не до шуток.

— Я сказаль им — ты уехаль! Всё!

Теперь он стоял и смотрел на неё. По его взгляду можно было понять, что он свой долг исполнил до конца. Не выдал. Прикрыл. С него взятки гладки. И не надо требовать от него невозможного.

Она всё поняла.

— Спасибо, — пробормотала растерянно.

Повернулась, чтобы уйти.

— Таня, подожди! — сказал ей турок в спину. — Я не хотель обидель для тебя! Я помочь! Ты будешь доволен!

* * *

Турка звали Кемаль. Это имя ей ничего не говорило. И никогда прежде в своей жизни она его не видела. Так ей казалось, по крайней мере. А он общался с нею так, будто был знаком давно. Она постепенно уже привыкла к тому, что её узнают люди, которых сама она не помнит.

Кемаль отвёл её в отель неподалёку от своего магазина. Отель назывался Grand Asiyan и был битком набит русскими челноками. Кемаль сказал ей, что она сможет пожить здесь какое-то время.

Ей совсем не хотелось здесь жить.

— Завтра я уеду, — пробормотала она.

— Куда? — спросил Кемаль.

— Домой, — ответила она и тут же вспомнила о том, что денег у неё не так уж много. — Сколько стоит билет на самолёт?

— Москва? — уточнил турок.

— Да.

— Двести долларов, триста долларов, — пожал плечами турок.

Не знал он точно. Но для неё сумма в любом случае была неподъёмная.

— А дешевле не бывает? — спросила она растерянно.

Кемаль удивился. Своего удивления он даже не пытался скрыть.

— Тебе нет денег? — спросил недоверчиво и поцокал языком.

— Нет, — сказала она.

И снова Кемаль поцокал языком. Может быть, и до него дошли слухи о том, что она стала обладательницей семисот тысяч долларов? И он теперь удивлялся тому, насколько быстро она спустила столь внушительную сумму?

* * *

Номер был прост. Двуспальная кровать, зеркало, телевизор, душ. Из окна была видна стена соседнего здания, стоящего к гостинице вплотную, и крыша соединяющей два здания пристройки. На крыше тут и там лежал мусор, который, видимо, выбрасывали из окон постояльцы верхних этажей.

Она не хотела провести здесь вечер. Уж лучше побродить по городу и вернуться сюда ночью. Она спустилась вниз, спросила у администратора, есть ли у него карта Стамбула. Карта нашлась — потрёпанная, вся в пометках, но очень подробная. Она попросила показать, где находится в данный момент. Турок ткнул пальцем в нанесённую фломастером красную точку. Оказалось, что отсюда совсем недалеко до того места, где пролив Босфор смыкался с Мраморным морем. И так же близко до бухты Золотой Рог, к которой мимо квартала Лялели протянулась цветная линия-ниточка, какими на картах обычно показаны маршруты общественного транспорта.

— Это что? — спросила она у турка, показывая на цветную линию.

— Трамвай, — ответил он.

В самое сердце древнего Стамбула, который последние шесть веков безуспешно пытался забыть о том, что был он когда-то Константинополем, но забыть не удавалось, потому что ещё раньше на протяжении одной тысячи и ещё ста лет он был Константинополем, в самое сердце этого города можно было доехать на трамвае.