«Чтобы поддержать солдат, воюющих в Чечне, несколько компаний организуют отправку гуманитарной помощи…»

«Президент посетил южный регион и составил первоначальный план по восстановлению…»

Дина посмотрела на дату – 18 февраля 2000 года. Двадцать лет назад – граница между веками... Они с Катькой так и называли себя – пограничники. Им казалось, что, родившись на стыке времен, ты как бы становишься любимцем судьбы, ее избранником, которому она станет щедро отсыпать горячие плюшки. Да уж, не поспоришь – плюшек Дина получила предостаточно. Впрочем, чего жаловаться? На самом деле, все складывается отлично, если не обращать внимания на досадные мелочи и недоразумения…

- Что скажешь? – сложив руки на груди, в дверях стоял Тимур.

- Газеты вот, - она махнула рукой в сторону окна. – Читаю.

Он подошел и встал рядом. Наклонился, зацепившись взглядом за одну из заметок. Через минуту пожал плечами и глубокомысленно заметил:

- Были времена…

- 18 февраля двухтысячного… - Дина ткнула пальцем в дату. На подушечке остался грязный след.

- И?.. – он скосил на нее глаза, и Дина подняла голову.

- Мой день рождения, - тихо объяснила она. Не став развивать тему, вышла из комнаты и направилась в сторону кухни.

Остановившись в дверях, огляделась. Здесь обстановка была совершенно другой. Когда Дина въехала в квартиру, Таня рассказала, что предыдущие хозяева сделали ремонт незадолго до того, как решили продать ей комнату. То ли уехать решили, то ли нашли место попросторнее… Но Таня радовалась, как и Дина, возможности недорого купить метры в этом старом доме. Учитывая, что Татьяна почти не жила в квартире, она толком не могла поведать о том, кто обретал здесь раньше. Коммуналка – чего рассказывать? Однако, как-то она зашла к Дине – они соседствовали уже пару месяцев – и спросила, нравится ли ей жить здесь. Дина как раз собирала документы в банк и все время думала о том, правильно ли поступает, впрягаясь в кредитную кабалу. Но ей так нравилась эта комната, и дом, и вид из окна, и то, что настроение у нее стало каким-то другим, гораздо лучше, несмотря на трудности. В первый момент она решила, что Таня передумала и теперь сама хочет купить вторую комнату. Но ее согласие как второго владельца уже лежало в папке, да и постоянные разговоры о желании уехать на юга, говорили об обратном

Таня отправлялась на столичную вахту, поэтому передала Дине горшок с алое, которым очень дорожила. Она и лечилась им, и косметические примочки делала, и настаивала листья в банке, чтобы опохмеляться после посиделок. Уезжала она рано, в три часа ночи, на поезде, и у Дины вошло в привычку провожать ее, если сама в тот день не работала.

- Слушай, Дин, а ты хорошо спишь? – неожиданно спросила Таня на выходе, перекладывая из руки в руку туго набитый клетчатый баул.

- Спроси лучше, когда я сплю, - отмахнулась Дина. – В больнице ведь одним ухом всегда на дежурстве. Но дома, конечно, хорошо.

- А я вот без стакана заснуть не могу, - вдруг с нервным смешком выдала соседка. – На работе ни-ни, а тут как накрывает… все что-то мерещится, - она посмотрела вглубь коридора через плечо Дины. Хотела сказать еще что-то, но лишь качнула головой. - Ладно, бывай! Увидимся через две недели! – Подхватила вещи и понеслась вниз. На улице ее ждало такси.

Тогда Дина не придала никакого значения этому разговору.

«Может, и мне сейчас мерещится?» - подумала она и повернула вентиль над старой эмалированной раковиной.

В трубе глухо заурчало. Воздух выходил порциями, кряхтя и плюясь, словно старый дед. Трубы в их доме поменяли года за три до нее, но проблемы с водой все равно периодически возникали – до подземной «начинки» руки у коммунальных служб еще не дошли.