– Поверь мне, Джинти. Когда у тебя уже был собственный ребенок… – Она совсем понижает голос: – Вы с Джонти, кстати, не собираетесь делом заняться?

Я и так только и делаю, что занимаюсь «делом», куда мне еще и ребенок?

– Тебе тридцать четыре, Джинти, – говорит Фиона Си. – Подумай о Сандре. Да, знаю, ей тридцать три, но если ты пустишь все на самотек, то наступит тот возраст, когда случаются плохие вещи. Вспомни Мойру Выкидыш.

Она была права. У Мойры восемь раз случались выкидыши – и это только те, о которых мы знали.

Энджи откидывается назад, берет стакан, щурит глаза и смотрит в окно.

– Говорят, будет настоящий ураган.

Фиона Си спрашивает:

– Типа такой, который поднимает в воздух машины и все такое?

– Это торнадо, блядь, тупая ты шлюха, – отвечает Энджи. Тут я смеюсь в голос, потому что Энджи недалека от истины.

– Да что он может сделать, этот чертов ураган? – спрашиваю я у них. – Это просто сильный ветер, который дует в лицо. Ничего страшного, если ты не на побережье. Как там Эван Барксдейл вчера сказал? Все, что нам грозит, – это наводнение. И уж если кого-то подмочит, так бомжей из Лита и Грантона. Значит, Бог тоже джамбо![10]

Фиона Си смеется, а Энджи ничего не отвечает, потому что она сраная шлюшка-хибби.

На этой ноте, пожалуй, стоит попрощаться, поэтому я ухожу домой, к моему малышу. На улице ветрено. У одной шикарно одетой коровы вроде тех, что ходят в «Дженнерз»[11], срывает ветром шляпу, и она бежит за ней, но так медленно и нелепо, что только выставляет себя полной дурой. Надеюсь, я умру раньше, чем стану такой же старой, как она.

Несколько лет назад Джонти Маккей от нечего делать крутил ручку радиоприемника и случайно наткнулся на прогноз погоды для моряков. Он обнаружил, что, слушая, как хлещет дождь и свистит искусственный ветер, он проваливается в сон. С тех пор Джонти любит засыпать в наушниках, свернувшись калачиком вокруг Джинти и представляя, что он на корабле, который подбрасывают высокие волны, и хлещут пронизывающие ветра.

Привычку Джонти непроизвольно замирать с выражением благоговейного страха на лице в Джонти воспитал его отец, Генри, с помощью регулярных подзатыльников. Это наказание применялось каждый раз, когда Генри находил мальчика стоящим с отвисшей челюстью, того и гляди муха залетит. Урок был так хорошо усвоен, что, когда Генри съехал и его место занял Билли Маккей, отчиму не пришлось снова прибегать к этому наказанию, даже если такое желание у него и было. Эти систематические избиения приучили Джонти держать губы плотно сжатыми. Он начал лысеть у висков и на макушке, и его волосы истончились, едва ему исполнилось двадцать. В сочетании с плотно сжатым ртом и выпученными глазами вид у него получался озадаченный и сосредоточенный одновременно, даже немного профессорский. Зачастую незнакомые люди начинали разговаривать с ним как с чудаковатым мудрецом-пророком.

Джонти слышал новости о приближающемся к восточному побережью Шотландии шторме. Затем его вдруг повысили до статуса урагана. Дело плохо. В Шотландии не бывает ураганов.

Может быть, нам помогут англичане, беспокойно подумал он. Точно, англичане не позволят, чтобы с нами случилось что-то плохое. И он продолжил исследовать этот вопрос в интернете, но то, что он узнал, лишь усилило его беспокойство.

Джонти выяснил, что люди уже прозвали ураган нехорошим именем. Ураган Мошонка. Вот в чем проблема Шотландии, подумал он. Люди постоянно надо всем глумятся. Они смеются над этим несчастным ураганом так же, как они смеялись над Джонти в «Пабе без названия». Они словно издеваются над природой, над Богом. Сами напросились. Хорошо, что у нас есть англичане, они о нас позаботятся, подумал Джонти. Англичане никогда не стали бы дразнить ураган.