– Не должны, конечно, но могли. – Она устало пожала плечами. – Понимаете, у него могли быть долги. Он игрок. Он из-за этого был вынужден продать свою квартиру.

– А вашу?

– А у меня своей квартиры нет. Это жилье моих родителей, но вы правы, именно из-за этого я с ним и развелась. Не могла подкладывать под благополучие своего ребенка мину замедленного действия.

– А насколько большие долги у него были?

Ирина снова пожала плечами.

– Я не знаю. Я сняла ему квартиру и заставила переехать отсюда ровно год назад. Потом, спустя еще два месяца, нас развели официально. После этого он перестал сюда приходить. Я пообещала не подавать на алименты, но пригрозила, что обязательно это сделаю, если он будет нам надоедать.

– Вы бы выполнили угрозу?

– Думаю, что да, потому что я не склонна к дешевым театральным эффектам. Но он предпочел не проверять.

– Вы сказали, что сняли ему квартиру. На какой срок?

– Сначала до официального развода, а после него еще ровно на год.

– То есть срок оплаченной аренды…

– …истекает в следующем месяце.

– Вы не знаете, как и на что жил ваш муж все это время?

– Бывший муж, – поправила Ирина. – Нет, не знаю. У него была крыша над головой, и так как по теории вероятности он не мог все время проигрывать, значит, какие-то деньги на еду у него водились. Если честно, он неприхотлив. Был неприхотлив, – поправилась Ирина. Слово «был» царапнуло язык.

– А где именно он играл, вы знаете?

– Когда я вообще узнала, что он играет, то это было подпольное казино «Ванкувер». Я, признаться, не очень в курсе этой стороны жизни нашего города. Просто про «Ванкувер» незадолго до того случая читала в местной газете, в «Курьере» кажется. Поэтому сразу и поняла, куда именно Дима уходил по вечерам. Возможно, они поменяли дислокацию. Больше года прошло.

– Что ж, это мы выясним. – Второй полицейский встал со стула, захлопнул блокнот, показывая, что разговор закончен.

– Но вы не ответили на мой вопрос. Диму убили?

– Нет, он покончил с собой. Вы были абсолютно правы, предполагая, что из-за долгов.

– Покончил с собой? Дима? Но это невозможно. Для этого он слишком себя любит. То есть любил.

– Нет никаких сомнений, – полицейские уже дошли до двери в подъезд и теперь стояли на пороге, – он оставил предсмертную записку. В ней написано, что он задолжал очень крупную сумму, которую будет не в состоянии отдать, что люди, которым он должен, не будут церемониться, что ему некуда бежать, потому что они все равно его найдут, а потому он предпочитает разрубить этот узел сразу и никого не винит. Да, еще в записке он просит прощения у сына.

– У сына? – У Иры против воли дрогнул голос. – Надо же, перед смертью он вспомнил о сыне. Страшно. Скажите, а его тело… Когда его можно будет забрать? У Димы в этом городе никого нет. Родители его живут на Украине. Я думаю, они не смогут организовать похороны, и это, наверное, придется сделать мне.

«Добрый полицейский» с интересом смотрел на нее, словно она была неведомой ему до этого зверушкой.

– А вы согласитесь стать организатором его похорон?

– Наверное, я не была хорошей женой, потому что вышла замуж без любви и развелась, даже не пытаясь бороться. Но Дима не сделал мне ничего плохого. Он добрый по сути своей человек, только слабый и безвольный. И он – отец моего сына, а я не совсем уж сволочь. Поэтому да, я похороню его по-человечески.

– Так как ничего криминального в его смерти нет, то дело будет быстро закрыто. Думаю, что к концу недели сможете провести похороны, – сообщил полицейский, после чего они ушли, оставив Иру наедине с ее думами.