– Поэтому УэРов и собирают на дне океана, – грустно заметила Рита. – Но кто сказал, что это нельзя сделать в космосе?

– Никто, – улыбнулся Александр Федорович.

Наблюдая за тем, как тоненькие щупальца манипулятора спаивают отростки нейрона с молекулами углерода, Ромов поймал себя на мысли, что только в экстремальных условиях в человеке просыпается дар создателя. Он начинает бороться за жизнь, изобретать невообразимые вещи, которые никогда бы не сделал в сытой и безопасной жизни на Земле. И в этом была магия космоса, она, как лакмусовая бумажка, показывала, из какого теста ты создан.

– Подумал, а если бы они тогда отказались, – разрушил паузу Александр Федорович. – Я про Баловых, многие пытались переманить их из цепких лап Джона Ву. Если помнишь, была такая компания робототехники – «Рум-Вум».

– Почему была? Они успешно растут.

– Не слежу за крупным бизнесом, – ответил Ромов. – А вот с господином Ву знаком. Сложный человек.

– Согласна, он собственник, – не отвлекаясь от работы, ответила Рита. – Мне больше импонирует его совладелец Сергей Рум.

– Будете удивлены, но мы друзья детства, учились в одной школе, – разоткровенничался Ромов. – Кстати, на заре строительства именно он мне порекомендовал тебя и Адама Рови в качестве космических инженеров.

– Так вот как вы нас нашли? – улыбнулась Рита.

– Да, Маргарита Александровна, большой бизнес – он такой.

– А я-то думала: только теоретическую часть закончили, со статьей еле вылезли в медийное пространство, и бах! – инвесторы нарисовались. Адам до последнего думал – это какая-то ошибка, чтобы сырой материал – и сразу в практическое русло.

– А где он сейчас? Я про Рови, – спросил Ромов.

– Не знаю, – ответила Рита. – После трагедии с женой и сыном Адам разорвал контакты с миром науки. Большая потеря для всех нас, ведь это он предложил идею – органическую спайку при экстремально низких температурах. Талантливейший инженер.

– А вы воплотили его идею в реальность, – добавил Александр Федорович.

– Не я одна.

– Не вы одна, мы все внесли лепту в общее дело, – Ромов разорвал синхронизацию биофона с манипулятором. – Я пойду, но как только включите вашу гроздь, непременно доложите.

– Слушаюсь, Александр Федорович.

– Удачи, – похлопал по манипулятору Ромов и направился к выходу.

Рита кивнула и, посмотрев на схему сборки, продолжила спайку графитовых пластин с живыми клетками. До создания квантона оставалось два часа работы.

Но сюрприза не было, в штатном режиме включенный блок на роботизированной платформе показал высокую проводимость волокна и полную сохранность информации. Квантон работал, теперь дело за гравитацией, а точнее – за постройкой реактора.

Двигаясь с помощью экзоскелета по строительной площадке, Балов искал Ромова – непростая задачка. Работая наравне со всеми, Александр Федорович спаивал свинцовые пластины в армопоясе первого блока. Невзирая на статус руководителя, он был прикреплен к бригаде сварщиков и каждую минуту личного времени проводил в космосе. Даже шеврон на скафандре имел скромный номер бригады без иных опознавательных знаков. И вот как найти руководителя в большом «муравейнике», где один куда-то летит, другой что-то несет, третий работает резаком, четвертый, пятый… десятки людей постоянно что-то делают, смена сменяет смену, процесс не останавливается ни на минуту. И все в одинаковых скафандрах, разве что шевроны разные. Балов растерянно смотрел на все это и не понимал, с чего начать поиски, он почему-то думал, что Ромов будет парить над стройкой, наблюдая за процессом.