– Как ты узнал про этот запрос? – строго спросил Ромов.

– Я уже говорил, сэр, – вывел на речевую панель улыбку робот. – После включения обнаружил отправку данных, связанных единым алгоритмом корректора желаний. Потом понял, что вся электроника, как нити паутины, собирает информацию, подключился к устройству и нашел нужный запрос.

Подойдя к роботу, Ромов отстегнул от биофона подаренный Джобом прототип корректора желаний. Неприметный гаджет, похожий чем-то на панель биофона – тот же сенсорный экран, матрица для светового интернета, камеры, синхронизатор. По сути, корректор – некая надстройка для обычного бифа, умный органайзер для постоянного нахождения в сети. То, что устройство собирает личные данные, не было секретом, но то, что у этого сбора была такая мерзкая цель, как минимум незаконно и аморально.

Робот попросил разблокировать гаджет.

– Хочешь сказать, они следят за нами? – сняв блокировку, спросил руководитель.

– Да, сэр.

– Это надо остановить, – бросил идею Балов.

– Можно, но корректор перестанет давать четкий прогноз, по сути, это поломка устройства. Но позвольте я сначала докажу свою правоту.

Ловко работая кистевыми протезами, Рей открыл внешнюю панель гаджета и подключился к начинке. На речевой панели появилась красная линия, визоры задергались, и робот повернул голову к хозяину.

– Сэр, вы должны знать, с вашего устройства есть доступ еще к одному запросу, – робот вывел наполовину закодированную инфографику. – Он полностью идентичен расчету господина Мору, но сделан вашим другом Джобом Сью.

– Что значит идентичен? Джоб замешан в этой мерзости? Ты уверен? – сыпал вопросами Ромов.

– Да, сэр, – ответил Рей.

– Покажи, – приказал руководитель.

Робот разделил экран на две половины и вывел оба расчета для сравнения. Данные Джоба повторяли запрос политика с единственной разницей – некоторые линии развития были затемнены, и без особых ключей доступа невозможно было увидеть предначертанное.

– Есть еще одно отличие, – отвлекая людей от изучения содержимого экрана, сказал Рей. – Количество пользователей, задействованных в расчете вашего друга, больше, чем у политика.

– На сколько?

– Трудно посчитать, – ответил робот. – Есть ощущение, что это все пользователи корректора и вся роботизированная техника.

– Надо собрать все корректоры и сломать их, – предложил Тимур.

– Нет смысла ломать устройства, – ответил Рей. – Просто будем фильтровать информацию.

– А ты хорош! – радостно заявил Балов, ударив робота по плечу. – Будем сливать дезинформацию, – Ромов осек его тяжелым взглядом. – Ну а что, на войне как на войне, все средства хороши, Александр Федорович.

– Война – понятие относительное, сэр, – улыбнулся робот. – В современном мире никто в открытую не воюет. Но при этом уровень жестокости людей ужасает даже меня. Покинув терминал, мы сможет через пятнадцать лет вернуться и достроить начатое. Нет нужды губить жизни людей в противостоянии с мировым правительством. Колонизация Марса неизбежна, это лишь вопрос времени.

Ромов вывел на панель биофона индивидуальные расчеты по каждому космонавту. И чем дальше он изучал прогнозы, тем мрачней становился его вид. Трудный выбор, это только в изложении робота все так просто. Отложить на время, переждать бурю. Спасти тысячи жизней.

– Рей, собери совет, через три часа в центральном корпусе колонии, мы будем транслировать обсуждение для каждого космонавта, решение о возвращении домой должны принимать все, – выключив биофон, сухо приказал Ромов.

– Да, сэр, – ответил помощник. – Напомню, голосование не лучший способ избежать негативных последствий, плюс таймер – у нас осталось двадцать два часа тринадцать минут до принятия решения.