– Все это вы уже говорили, – с едва заметным раздражением напомнил Гасель. – Ситуация ясна с самого начала, и единственное, чего я хочу, – отрубить руку одному, или же я убью остальных. Решайте!

Ив Клос посмотрел на него так, будто не понял. И он действительно не понял.

– Как я могу принять решение относительно столь деликатной темы? – возмутился он. – Я не судья, не следователь, не политик. Я всего лишь чиновник одной из спортивных организаций. Сюда я прилетел, чтобы понять масштаб проблемы. Моя обязанность – информировать о случившемся начальство и местные власти.

– И сколько времени вам на это понадобится?

– Проинформировать – очень мало, однако боюсь, что на принятие решения потребуется по меньшей мере неделя.

– Неделя? – с недоверием повторил туарег. – И вы хотите, чтобы я продержать этих людей неделю без воды? – Он многозначительно пожал плечами. – Я вам гарантирую, что моя семья не станет делить тот мизер воды, которым мы располагаем, с кем-то, кто, возможно, проживет совсем мало времени.

– У вас нет воды? – переспросил пилот.

– Откуда ей взяться? Я же вам сказал, что колодец отравлен, а той воды, что мы нашли в машинах, надолго не хватит.

– Завтра же я доставлю столько воды, сколько вам нужно! – торопливо произнес Нене Дюпре. – Даже этой же ночью, если понадобится.

Гасель посмотрел на него и едва заметно кивнул:

– Хорошо, я согласен. Завтра привозите столько воды, сколько понадобится вашим друзьям на неделю заточения. Однако прилетите сюда один! – Он обратился к Иву Клосу. – Одна неделя! – повторил он. – Теперь это уже мой срок!

– И что вы потом сделаете? – снова вступил в разговор египтянин, проявлявший меньше всех выдержки. – Прикажете их убить? Со своей стороны мы готовы предложить все что хотите, вы со своей семьей сможете начать новую жизнь там, где выберете, и тем не менее вы рискуете оказаться в тюрьме или, того хуже, – вас приговорят к смертной казни.

– Когда настоящие имохаги получают подобное оскорбление, как получили мы, тюрьмой их не испугать.

– Но мы живем здесь и сейчас, а вы все еще пытаетесь применять законы и обычаи прошлого! Помню, некий туарег вырезал целый гарнизон, спас президента, а потом убил его. Но это произошло очень давно, и, к счастью, методы, выбранные этим туарегом, тоже отошли в прошлое.

– Это был мой отец.

– Как вы сказали? – расширил глаза Ахмед Хабах.

– Туарег, о котором идет речь, который перерезал гарнизон, освободил президента эль-Кебира, а потом по ошибке убил его, был мой отец.

Все застыли. На какое-то мгновение показалось, что они сидят не шатре, а в обледенелой палатке посреди Антарктиды.

– Ваш отец?.. – промямлил Ахмед Хабах.

– Я так и сказал.

– Гасель Сайях, легендарный Гасель Сайях, Охотник, был вашим отцом?

– Ну сколько еще повторять? – возмутился имохаг. – Да, он был моим отцом, и я ношу его имя: Гасель Сайях. Как вы думаете, почему мы вынуждены скрываться на краю света?

– Да будет милостив к нам Господь! – взмолился Ив Клос. – Ваш отец!.. Вот теперь-то мы по-настоящему вляпались!

– Пусть даже у него есть десятая часть мужества от отца и не больше знаний, он добьется своего, так как пустыня его союзница, и нам там действительно делать нечего. Возможно, придется сворачивать ралли, – со вздохом сказал Ахмед Хабах.