Мы также верим, что эта неодолимая сила добра коренится не только в природе человека, существа раздвоенного и противоречивого, а питается из того Источника, Который создал, поддерживает и животворит Вселенную.

Он ждет нас. Он открыл Себя нам.

Теперь наш черед дать Ему ответ.

(Статья была напечатана под названием Рождественская проповедь: «Карабах» или «Вифлеем»? в газете «Совершенно секретно», 1989, № 7 (декабрь), с. 12–13).

Наше время – время вопросов. И вопросов далеко не праздных. Они теснят друг друга, порождая все новые и новые недоумения. Люди Востока и Запада слишком долго жили утопическими иллюзиями; но вот, наконец, пришла пора, когда начинается отрезвление. Миф о науке как панацее от всех бед, о неуклонном прогрессе, который любыми путями приведет человека к счастью, рушится под напором жестокой действительности. Именно век небывалых технических открытий и социальных преобразований стал веком мировых войн, разгула жестокости, произвола, глубочайшего нравственного кризиса.

Но едва ли наука и социально-экономические теории сами по себе породили этот кризис. Основная его причина в пренебрежении исконными духовными ценностями, на которых веками вырастали лучшие плоды культуры. Ущербление духовности не только расшатало фундамент культуры, но и создало вакуум, который люди тщетно силятся заполнить быстрой сменой поверхностных интересов, погоней за комфортом, острыми ощущениями.

В нашей стране эта ситуация ощущается особенно остро, хотя мы все еще ведем борьбу за элементарный правопорядок и хлеб насущный. Острота обусловлена в первую очередь тем, что нас слишком долго пытались убедить, что все развивалось благоприятным образом, несмотря на «временные трудности». Когда же стала открываться правда о недавнем прошлом и правда о сегодняшнем положении вещей, не думать о коренных причинах кризиса теперь уже невозможно и даже рискованно.

Если оставить в стороне частности, важнейшей причиной является бездуховность, забвение того, что составляет самую суть человека. Сталинщина и предварявшая ее тотальная война против корневого духовного наследия не могли пройти безболезненно и для тех поколений, которые пришли позже. Напротив, именно на них обрушилась главная тяжесть нравственных последствий безвременья, именно они пожинают горькие плоды того, что было посеяно их отцами и дедами.

Вот почему сегодня слово «покаяние» звучит столь актуально.

В Библии оно означает не просто сожаление о содеянном и бывшем, а имеет более глубокий смысл: призыв к переоценке и переосмыслению важнейших жизненных установок, возврат к органическим истокам духовности, которые оказались забытыми или были отвергнуты.

Думается, что вопреки сомнению скептиков не следует предаваться пессимизму. Покаяние пусть медленно, но происходит. И оно есть светлый обновляющий процесс, который, прибегая к ходовой терминологии, можно назвать «перестройкой в сфере духа». Возврат к тем сокровищам, которые имеются в русской литературе, философии, общественной мысли, к принципам плюрализма и диалога – все это у нас лишь первые отдельные признаки добрых перемен. И пусть они тревожат тех, кого мучит ностальгия по тоталитарности и застою, пусть нетерпеливые умы требуют немедленных эффектов и «чудес», в плотине образовалась брешь, и воды исторической реки постепенно обретают свободное течение.