Все, чего мне хотелось - с размаху треснуть Костю по лицу пакетами с китайской едой и размазать на его кудрявой голове зеленый вассаби. Потому что нечего чужую дачу себе заранее присваивать!

Я уже потянулась было за пакетом, чтобы воплотить задуманное в жизнь, как двери снова распахнулись, и на пороге появились родители.

— А вот и мы! — тряся пакетами с провизией, весело прокричала моя мама.

Вакуло Димитрович Потапов, одетый, как и подобает музыканту в таких случаях, в черный костюм и белую рубашку, украшенную бабочкой, подхватил огромную тульскую гармонь, и под аплодисменты будущей «сватьи» заиграл «Выйду на улицу, гляну на село».

Я судорожно схватила за руку Кристину и сжала так сильно, что та вздрогнула.

— Кристина, чего это они, а? — сбивчиво зашептала я.

— Вакуло Димитрович - заслуженный работник музучилища по профилю «Национальные инструменты народов России», — сдавленно пояснила сестра. — Как торжество, так он и играет.

— Да знаю я, что он играет! О каком торжестве речь?!

— Да мне откуда знать?!

— Ева! — выступил вперед мой папа. На этот раз он был одет в полицейскую форму. А так как папа всю сознательную жизнь проработал инспектором в отделе ПДН и не обладал никакими музыкальными талантами, он просто помахал бутылкой дорогого армянского коньяка у нас с Кристиной перед носом. — Как говорится, давайте жить дружно! За ребенка уплачен выкуп, наша дача. Так что, принимай, Костя, своего сына. Ева, неси ребенка сюда!

Будущие свекровь и теща оживились. Под наше с Кристиной оторопелое хлопанье ресницами они ловко подхватили пакеты с угощениями и беспардонно полезли в сервант за красивыми тарелками из дорогого английского фарфора, который Кристина привезла  из Лондона.

— А что вы… делаете? — искоса взглянув на играющего «Выйду на улицу, гляну на село» Потапова-старшего, испуганно произнесла Кристина.

— Как, что? — с нежнейшей улыбкой, от которой у меня побежали мурашки, обернулась к нам будущая свекровь. — Сватовство праздновать собираемся!

— Стойте! — я наконец пришла в себя. — Какое сватовство?!

— Ева… — предполагаемая свекровь оставила сверкающий чистотой сервант и понимающе приобняла меня за талию. — Ну, давай начистоту: где ты, оступившаяся грешница с ребенком на руках, еще найдешь такого мужика? работящего, непьющего, доброго? Ребенка покрестим, запишем на нашу фамилию, и через год он будет петь в хоре! Все сложится, как нельзя лучше!

Потапов преданно закивал, отчего его кудрявые волосы подпрыгнули вверх, а в медвежьих глазах отразилась вся гамма испытываемой радости за грядущее событие.

— Я не собираюсь замуж, слышите меня?! — в отчаянии отпихнула жениха я.

— Ева! — рыкнула будущая «свекровь». — Костя – единственный мужчина, который готов взять на себя твоего ребенка! Да, ты по глупости оступилась, но даю тебе слово, с моим сыном ты будешь, как за каменной стеной. Впрочем, давайте уже за стол!

Родственники засуетились. На столе появилась домашняя закрутка, мамин фирменный мясной пирог и даже молодая картошечка с грибочками. Нарядная скатерть, тарелки из английского фарфора, салфетки – и кухонный стол под аккомпанемент гармони превратился в скатерть-самобранку, ломящуюся от яств.

— Ева! — зашипела у моего уха мама. — Ну, ты посмотри, как они стараются! Не упрямься! Неужели хочешь, чтобы тебе вслед продолжали смотреть с сочувствием и недоумением?

Как-то сразу нечем стало дышать, и я втянула грудью воздух.

Мама с торжествующей улыбкой сжала мою руку.

— Будь умницей, соглашайся! — прошептала она. 

Мой отец водрузил бутылку армянского коньяка на стол. Рядом, как грибы после дождя, выросли закуски.