– Мужчина, вы обознались! – гордо выдала я и почапала в сторону УЗИ куда бодрее.

Лекарство ты ж мое животворящее! Ну, просто «встань и иди!» в действии. Матвей не отставал.

– Ты дурочку-то не включай. Лучше скажи, пока я не передумал: дети мои?

– Не знаю, что вы там себе передумали, но я вас не знаю, мужчина. Вы обознались!

– Ага, с такой обознаешься! Поверь мне, я способен запомнить, в кого именинной свечкой в ту ночь тыкал!

Залилась алой краской от начала и до конца. Тем не менее проще пойти в отказ, чем… Блин. Стена кончилась, и впереди маячил переход метров в двадцать по воздуху. Снова застонала.

Отпустила стеночку и прямо так, согнувшись в три погибели с пеленочкой в руках, пошла. Быстрее бы до УЗИ добраться и стрясти этот хвост.

Но Матвей удивил. Легонько так, ненавязчиво подставил мне свою банку. Ну, то есть руку. Они у него были все такие же накаченные. Я так возмутилась, что едва не легла на него прям там.

– Ладно, я уже все понял. Сама-то как? Найти меня не пробовала?

Нет, этот мужчина меня убивал. Сейчас его голос звучал как-то озабоченно, он был нежен, и у меня аж слезы на глазах навернулись.

Сдаться? Но я не могла. У меня там трое детей, и кому их отдадут? Отцу-миллионеру или мне? Блогеру, прости Господи! Мало ли… Промямлила:

– Я вот одного не пойму. Вы что, бесплодный или как? Лезете к матери троих детей! Оно вам надо? Скучно жить? Не отец вы, не отец! Сколько можно говорить?

Нет, ну, действительно. Тысячи мужчин бы перекрестились и ушли в закат. Ему точно что-то от моих детей надо! Может, он какой дефектный? Матвей молчал.

Но как только он довел меня до стены, то едва ли не с боем попытался усадить в кресло. Я не поддалась, сидеть пока я не могла, только полулежа. Зашипела:

– Да не трогайте меня! Мне больно!

Он сразу отпустил, а я зло уставилась на него. Эти магнетические глаза меня препарировали. Ну, до чего же хорош! Очень бы хотелось утонуть в этих глазах второй раз, но я еще после первого не оклемалась.

– Послушай, Алина, вроде…

Ой, все! Не было ничего в этом мире для меня более бесячего, чем когда путали мое имя. Я, конечно, понимаю, что если погуглить Арину Родионовну Тройник, то вряд ли там будет столько информации как о нем.

– Меня. Зовут. Иначе! А значит, что я точно не та, что вам нужна. Отстаньте от меня и моих детей!

Его глаза сузились. Странное дело, что виноват он, а спрятаться от этого взгляда хочется мне. Поежилась. Но в этот момент небеса сжалились! На заднем фоне я увидела Викторию Егоровну. Да как заору:

– Виктория Егоровна! Я тут! Меня опять атакуют!

Симпатичная блондинка подняла голову и посмотрела прямо на нас. Она нахмурилась и решительно направилась в нашу сторону.

– Ах, ты, сучка, что тогда была немного того, что сейчас. Ну, я все равно узнаю, мои ли это дети, и если да, то тебе не поздоровится!

Он сказал это негромко, а я наступила ему на ногу. Сильно так в своих новых кроссах. Даже не поморщился, гад голубоглазый! Поэтому я его еще и пнула под коленную чашечку.

– Матвей Максимович!

Но Матвей Максимович уже делал ноги. Отец года, блин!

– Ну, вот, по УЗИ у вас все замечательно. Детки почти набрали вес. Могу сказать, что очень горжусь вами. Несмотря на то, что вела вас Мария Сергеевна, все важные решения мы обсуждали консилиумом. Я бы сказала, что это была образцовая беременность тройней.

А вот по моим ощущениям и не скажешь. Хотя врачи молодцы. Я сидела перед Викторией, а она смотрела на меня очень внимательно. Странно. Осторожно спросила:

– Я думала, меня Мария Сергеевна осматривать будет.