– А что такое икосаэдро-додекаэдр? – уточнила Элька, хватаясь на кончик словесной веревочки, как утопающий за соломинку.

Первый из переведенных терминов смутно напомнил ей что-то из геометрии. Никак не соображая, каким образом раздел математики, занимающийся изучением свойств фигур, может помочь беде, Элька заодно прищелкнула пальчиками, включая звук обсуждения для местного населения. Пусть слушают, не отвлекают, а вдруг и что ценное подскажут.

– Фигура, состоящая из двенадцати правильных пятиугольников и двадцати треугольников, – машинально отозвался умница Макс с легким удивлением, как можно не знать столь элементарных вещей.

Элька зажмурилась и потрясла головой, прогоняя футуристическое видение, услужливо нарисованное богатым воображением, почему-то дремавшим на уроках пространственной геометрии. Хвала уж тому, что не спало беспробудным сном и все-таки обеспечило в аттестате твердую четверку.

– Мосье, как мы понимаем, у вас возникли некоторые соображения по поводу проблем Эннилэра? – тактично прервал свободное падение технаря в пучину специфической терминологии маг. – Не могли бы вы изложить свою теорию максимально доступно для непосвященных?

– Вот-вот, помнишь, Элька как-то говаривала, мы тупые, мы очень тупые! – прозаически встрял Рэнд, никогда не занимавшийся пространственной геометрией иначе, чем решая на время практическую задачу о строении сложного замка и подбора соответствующей отмычки.

– О, тут все очень просто, – настораживающе начал, так, как обычно начинал излагать самые замысловатые постулаты, Шпильман. – Любой мир, как ячейка в структуре ткани Мироздания, по мнению ряда ученых, имеет плетение формы кристалла, в чьих узлах, если примитивно принять форму как каркас, располагаются уникальные точки силы, отмеченные особенной флорой и фауной, залежами полезных ископаемых или ставшие центрами культуры и религии. Точки пересечения основных фигур каркаса совпадают с планетарными разломами, зонами активных процессов в земной коре, а центры мировых геомагнитных аномалий приходятся на вершины многогранников…

– Максик, солнышко, – ласково попросила Элька, умильно складывая ладошки, – еще проще и короче! Пожалуйста! Считай, что ты объясняешь первый закон термодинамики клиническим идиотам с провалами в памяти! И с какого бока эта теория касается наших увядающих цветочков?

– По сути, кристалл сетью пронизывает всю поверхность мира, является его энергетическим телом. И, как тело, обладает свойством подвижности. Скорее всего, на Эннилэре произошло смещение узлов сетки или изменение самой ее формы, так бывает, скажем, даже при незначительном изменении положения мира относительно других миров в структуре ткани Мироздания. Дух ведь упоминала о грозе и землетрясении! Нити теперь переплелись по-новому, поэтому Цветилища лишились подпитки, – горячо постарался растолковать Шпильман элементарное, с его точки зрения, положение дел коллегам, тщетно пытающимся уследить за полетом технической мысли гения. – У меня есть прибор, позволяющий считывать энергополевую природу сети Мироздания и переносить ее на карту. Если мы узнаем, где теперь находятся сместившиеся узлы, то сможем запитать от какого-нибудь из них, максимально мощного, систему храмов.

– Ага, ты хочешь отыскать самый большой новый исток силы и с его помощью поддерживать цветение Цветилищ, – уразумела Элька, в процессе объяснений приятеля едва не открутившая сережку вместе с маленьким ушком в придачу. Такого напряженного внимания не удостаивался ни один из преподавателей математики, даже самый симпатичный и молоденький Сергей Иванович, иначе как Сереженькой не именуемый ни педагогами, ни учениками. Но, с другой стороны, от понимания новой темы урока никогда и не зависела судьба мира, а проваленная контрольная концом света стать никак не могла. – Лукас, это возможно?