– Да какие враги, Гектор? – проговорил второй караульный. – На равнине пусто, как на тарелке, вымытой после трапезы. Ахейцы сейчас присмирели – мы задали им третьего дня славную трепку! Едва ли они решатся напасть на нас.

– Едва ли, – кивнул троянский герой. – Едва ли, покуда Ахилл в ссоре с Агамемноном и не участвует в битвах. А если они помирятся? Да и в любом случае, нам нельзя быть беспечными.

С этими словами он подошел к краю стены, поставил ногу на поребрик и стал внимательно осматривать равнину.

Гектору к этому времени минул тридцать один год. Он уже достиг полного расцвета своей неслыханной силы и поистине выдающейся мужской красоты. Громадный рост, идеальное сложение, когда при очевидной исполинской силе в фигуре героя не было ни малейшей тяжести или грузности, точные и стремительные движения, царственность осанки, – все в Гекторе восхищало и привлекало внимание.

Его лицо было под стать общему облику – тонкое, умное, с почти идеально правильными чертами и будто освещенное тем скрытым огнем, который выдает силу, куда большую, чем сила железных мускулов. Высокий чистый лоб молодого человека прочерчивали черные, будто вырезанные из полосок драгоценной ткани брови. Карие удлиненные глаза смотрели спокойно, а в последние годы, в годы войны и бесконечных потерь, их взгляд стал суровым. Как все троянские мужчины, не достигшие преклонного возраста – «возраста мудрости», он не носил бороды, и его твердый, чуть выступающий подбородок подчеркивал выражение жесткой, непреклонной решимости.

Лицо героя обрамляли роскошные волосы, черные, сверкающие, густо-волнистые, слегка вьющиеся, как почти у всех Приамидов. Сзади они свободно опускались на шею, касаясь плеч, а надо лбом их подхватывал серебряный с чернью обруч. Этот обруч да неширокий браслет такого же червленого серебра, надетый на левую руку выше локтя, были единственными украшениями троянского героя. В Трое многие мужчины носили серьги, и Гектор носил их в юности, но теперь дырочки в его ушах заросли. Его одежда тоже была проста: черный, до колен хитон – сшитый, однако, из дорогой и тонкой ткани, со скупой отделкой, подхваченный кожаным поясом, да сандалии с военной высокой шнуровкой составляли весь наряд знаменитого полководца. Впрочем, в такую жаркую погоду едва ли разумно было надевать на себя что-то еще...

Гектор долго, не отрываясь, смотрел на раскаленную равнину, поворачивая голову то вправо, то влево. Ничто не изменилось, со вчерашнего дня явно ничего не произошло, не появилось ни одного подозрительного предмета.

Троянский герой вздохнул и снова посмотрел на стражников.

– Воины ночной смены говорили, что в лагерях ахейцев как будто было больше костров, чем всегда, – сказал он – Никто не заметил утром чегонибудь необычного?

– Нет, – подумав, ответил Аквин. – Дымов и точно, было много. Но я думаю, они вчера охотились: из лесу доносились крики и лай собак.

Видно, им повезло, они набили дичи, вот и хотели за ночь нажарить и накоптить побольше мяса – в такую жару его можно и до утра не сохранить.

– Это верно, – голос Гектора звучал задумчиво. – Да, нам сейчас на охоту не выйти... Однако, не слишком они напуганы после недавней битвы, если охотятся так близко к городу! Жалко, я не знал – мы бы их перехватили. Хотя, впрочем, – и тут он нахмурился, – это могла быть ловушка: однажды, шесть лет назад, нас уже заманили таким образом в лес. А теперь скажите мне: кто из военачальников обходил с утра стены?

– Полит, – ответил младший из воинов. – Он и расставлял нас всех в караулы.