Пока тот с бабой развлекался, у Радима было время составить план. В принципе, он мудрить и не собирался, Матильда когда он к ней явился, предлагала заплатить за свою жизнь, тогда это было невозможно, он бы не взял ее деньги, а вот сейчас – почему бы и нет? Зря он, что ли, пока ждал, раздобыл себе жуткую силиконовую маску демона? Кошмарить урода надо было по полной.

Заблокировав руной звук, Радим в сокрытии подошел к кровати и, склонившись к уху бандита, шипящим, как ему казалось, потусторонним, голосом произнес:

– Борец, я пришел за твоей душой.

Вышло здорово. Но Дикий не учел всех факторов этого вечера, скотина нажралась, и теперь, чтобы разбудить, его требовалось из ведра окатить.

С этим как раз проблем не было, хоть и затратная руна сокрытия, но резерв у Радима почти полный, так что, пока тот будет глаза тереть, он снова в неосязаемость уйдет.

Все вышло, как и планировалось, хлесткая пощечина заставила Борца проснуться. Тот вскочил, потирая горящую бульдожью щеку. Но в комнате к этому моменту было пусто. С полминуты авторитет таращился в темноту и даже пару раз спросил, кто здесь, но ответа не получил. Насладившись его растерянностью, Радим приблизил губы к его уху и повторил фразу про душу.

Борец подскочил на кровати и даже ударил в сторону, откуда раздался звук, но ни в кого, естественно, не попал.

– Ты тронул не того, – продолжал шептать Вяземский шипящим потусторонним голосом. – И он послал за тобой меня. Ты, жалкий человечишка, заплатишь за все.

– Кто ты? – схватившись за массивный кичовый золотой крест, висящий на волосатой груди, с отчетливым страхом спросил Борец.

– Демон, – незамедлительно ответил Дикий. – Меня зовут Ваал. Сомневаюсь, что ты, ничтожество, слышал про меня.

– Изыди, – заорал Борец, срывая рывком крест и сжав его в кулаке, нанося удар в сторону говорившего.

На что Вяземский расхохотался, как ему казалось, демоническим смехом.

– Червь, твоя душа черна, ее ждут муки, твой бог отвернулся от тебя уже давно, и его символ может повредить мне, только если человек действительно верует, а ты не такой. Ты – лицемер, я вижу тебя, навозь. Ты убивал и пытал людей, ты грабил и насиловал. Нет, он не поможет тебе.

– Пощади, – задыхаясь, захрипел Горлов, – я все сделаю.

– Сделаешь, – согласился Вяземский. – Тот, кто отправил меня за тобой, сказал, что у тебя будет шанс.

– Что я должен сделать? – дрожавшим голосом, в котором появилась надежда, спросил зашуганный бандит.

– Завтра ты явишься в полицию и сдашь всех, включая себя. Пой громко, не ври, и ни слова обо мне и моем хозяине, я буду приглядывать за тобой.

– Да, да, я все сделаю.

– Еще ты возместишь ущерб. Переведешь все свои деньги в фонд ветеранов войны «Честь», и, конечно, возместишь уничтоженное. Ты все понял? Причем возмещать можешь начать прямо сейчас.

– Да, да, конечно, вскакивая с кровати и на полусогнутых, бросаясь к стене, где за огромным телевизором и фальшь панелью скрывался сейф. – Все забирай, – вводя код, бормотал Борец себе под нос, – я все отдам, только пощади.

– Сделаешь, как я сказал, пощажу, таково условие хозяина.

Радим снял сокрытие, возникнув у бандита за спиной, и шибанул того параличом. Тот опрокинулся на спину и уставился в потолок, только глаза бегали по сторонам. Жуткая, светящаяся маска, одолженная в магазине, прекрасно скрывала личность. Сотворив руну огня и заставив ее принять символ ада, Радим поднес ее к груди.

– А это, чтобы ты не забыл меня и свою клятву. – Запахло палеными волосами, и прямо поверх каких-то куполов появился ожег в виде козлиной головы. – А теперь спать, – произнес он на ухо парализованному бандиту, и руна сна надолго отправила Борца в небытие. – Посмотрим, что будет утром, – сказал Радим, выгребая из сейфа деньги, какие-то бумаги. Ювелирку он оставил там, где лежала.