У нее были спокойные голубые глаза, она выглядела очень невинной и счастливой в этом дешевом платьице с цветочным узором. Под ногтями у нее виднелись красные полумесяцы грязи, а дорожная пыль, въевшаяся в кожу, придавала ей ровный бронзовый глянец. Под платьем просвечивали крепкие груди, а руки были сильными, цилиндрическими. В рукавах платья были сделаны прорези – чтобы воздух свободно проникал в подмышки.

Раньше она учительствовала в буше, в той же школе, что и Аркадий. По тому, какие взгляды она кидала на его соломенную шевелюру, поблескивавшую под светом лампы, я догадался, что когда-то они наверняка были любовниками.

На нем была небесно-голубая рубашка и мешковатые рабочие штаны.

– Давно ты знаешь Арка? – поинтересовалась она.

– Целых два дня, – ответил я.

Я упомянул имя девушки из Аделаиды, нашей общей знакомой. Мэриан опустила глаза и зарделась.

– Он немножко святой, – сказала она.

– Знаю, – ответил я. – Русский святой.

Я бы продолжал разговор с Мэриан, если бы где-то у моего левого локтя не раздался скрипучий голос:

– Что привело вас на Территорию?

Я обернулся и увидел жилистого, щетинистого белого лет тридцати с лишним. По его накачанным мышцам и серой трикотажной рубашке без рукавов я легко догадался, что этот тип – спортсмен-зануда.

– Меня кое-что интересует, – ответил я.

– Что-то конкретное?

– Я хочу разобраться в Песенных Тропах аборигенов.

– Надолго вы?

– Месяца на два, наверное.

– С вами еще кто-нибудь?

– Нет, я сам по себе.

– А с чего вы взяли, что стоит вам заявиться сюда из Старой Доброй Англии, как перед вами немедленно распахнется сокровищница священных знаний?

– Да мне и не нужна сокровищница священных знаний. Я просто хочу понять, как «работает» Песенная Тропа.

– Вы что – писатель?

– В некотором роде.

– Что-нибудь уже публиковали?

– Да.

– Научную фантастику?

– Я терпеть не могу научную фантастику.

– Послушайте, дружище, – сказал спортсмен-зануда, – вы зря тратите здесь время. Я десять лет прожил на Территории. Уж я-то знаю этих Старейшин. Они не расскажут вам ничего.

Его стакан был пуст. Единственным способом прекратить этот разговор было купить ему выпивку.

– Нет, спасибо. – Он вздернул подбородок. – Мне и так хорошо.

Я снова подмигнул Мэриан, которая пыталась подавить взрыв смеха. У других тоже опустели стаканы, и я предложил угостить всю компанию. Я подошел к стойке и заказал кому большой бокал пива, кому полпорции. Спортсмену-зануде я тоже заказал, хотел он того или нет.

Аркадий помог мне подхватить стаканы.

– Ну и ну! – ухмыльнулся он. – Я вижу, ты вовсю развлекаешься.

Я расплатился, и мы с ним пошли разносить пиво.

– Скажи, когда тебе здесь надоест, – шепнул он. – Мы можем ко мне пойти.

– Пойдем, когда захочешь.

Спортсмен-зануда, принимая стакан, поморщился и сказал:

– Спасибо, приятель.

Председатель взял выпивку, не проронив ни слова.

Мы выпили. Аркадий поцеловал Мэриан в губы и сказал:

– До скорого.

Спортсмен-зануда просунул свою руку в мою и сказал:

– До встречи, приятель.

Мы вышли из паба.

– Что это за тип? – спросил я.

– Да так, жлоб один, – ответил Аркадий.

Город тихо погружался в сумерки. Вдоль гребня хребта Макдоннелл догорал оранжевый закатный ободок.

– Ну, как тебе «Фрейзер-Армз»? – спросил Аркадий.

– Мне понравилось, – сказал я. – Там дружелюбная обстановка.

Она и вправду была куда более дружелюбной, чем в пабе в Катерин.

Когда я ехал из Кимберли в Алис, мне нужно было пересесть с одного автобуса на другой в Катерин.

Время было обеденное. Паб был забит дальнобойщиками и рабочими-строителями, которые пили пиво и ели мясные пироги. Почти на всех была стандартная униформа «мужчины с Равнины»: ботинки для пустыни, «землекопские» фуфайки, под которыми виднелись татуировки, желтые защитные шлемы и «стаббиз» – зеленые облегающие шорты без молнии. Первое, что ты видел, войдя в паб через двери из матового стекла, – это бесконечный ряд мохнатых красных ног и темно-зеленых ягодиц.