Проводя по часу каждые утро и вечер в метро среди манекенов-зомби, я чувствовала, как что-то во мне понемногу гаснет и умирает. Я смотрела на их лица, и мне становилось страшно. Неужели мое лицо такое же? А оно таким и было, без всяких сомнений.

Встать рано утром – умыться – закинуть в себя кофе с бутербродом – одеться – дойти от дома до метро – проехать по красной ветке от Коммунарки до Преображенской площади – дойти от метро до работы – сидеть в офисе – поесть в офисной столовке – сидеть в офисе – проделать весь путь обратно.

Дома я ела. Еда превратилась в развлечение. Я смотрела сериалы и играла в игры. Иногда читала. Бесконечно проходила какие-то курсы и вебинары, ходила на консультации, призванные улучшить мою жизнь (но не менявшие ничего).

И все.

И так каждый день. Много лет.

Меня не покидала тревожная мысль: что, если на самом деле все так живут? Что, если вот эта скука смертная и есть жизнь? Но в это я верить не хотела.

Чудес не бывает, любила говорить бабушка. Я не верила ей. Всей своей жизнью я пыталась доказать, что это не так. Это у меня тоже не получилось.

Я думала: то, что мешает мне, вот-вот выйдет на свет, проявится и отстанет – тогда стекло сразу растворится и все станет в порядке. Но мне ничего не мешало, кроме самих чертовых стен.

Я хотела проснуться от тяжелого сна, но он не заканчивался.

В какой-то момент я перестала понимать – жива или нет. Существую я или нет.

Вселенная и боги забыли обо мне. Я была настолько незаметной, что не попадала в поле их зрения, и они попросту забыли отсыпать мне событий. Или, как и родители, считали, что мне и так нормально. Должно быть, они не услышали моих молитв и решили, что я ничего не прошу.

Документ моей жизни свалился со стола в небесной канцелярии и куда-то завалился. Да, там, возможно, было много чего написано: в 21 год – удачная стажировка, в 22 – крутая должность, в 23 года – встреча с любимым мужчиной… Но бумажка завалилась между столом и стеной, да так и осталась там лежать. Мало, что ли, дел у небесной канцелярии, за всем не уследишь.

Тектонические плиты моей жизни не двигались, все планомерно зарастало плесенью. Я ждала. Просила и ждала. Что-то делала и ждала. Ничего не менялось.

Впервые я поняла, что с моей жизнью что-то не так, два года назад. Тогда мне исполнилось 27 лет.

Передо мной вдруг раскрылась истина. Первое: жизнь действительно идет вперед. Через год мне будет 28, через 10 лет – 37 лет. Я буду взрослеть, стареть, а потом умру. Все это всерьез. Умрет не кто-то, не герой книги – умру лично я. Это было неприятно и возмутительно. Ну и тревожно.

Второе: моя жизнь скучна, не нравится мне, и я ничего не могу с этим поделать. Ни одно мое действие не вызывает изменений в реальности.

При этом второе не облегчало первое. Терять жизнь страшно, даже если она так себе.

В детстве у меня было четкое представление о том, как должна сложиться моя жизнь. Оно было на удивление адекватным и взрослым. К своим годам я должна была: построить карьеру в журналистике, достигнуть своих высот, а потом уволиться и писать книги. Я планировала выйти замуж и родить ребенка. У меня должны были быть красивая квартира, уютная дача и машина.

Должно быть, этот план заложила душа перед рождением – настолько четким он был и настолько мучительно я проживала отсутствие всего этого. Иначе не знаю, откуда оно возникло.

Что из этого у меня есть?

Ничего.

Как так получилось?

Не знаю. Честно, я не понимаю.

Понятно, когда человек ничего не делает и ничего не получается. Это честно. Это нормально. Человек филонит на работе, считает, что не обязан учиться после университета, на работе сидит в соцсетях – и ничего не добивается. Это правильно, так и должно быть.