— Чему радуетесь? Мы два года проводим политику «проедания». Хотите «проесть» и эти деньги? Не выйдет. Я намерен залатать хотя бы одну дыру в бюджете.

— И выдадим населению продуктовые карточки, как в прошлом году? — возмутился советник по вопросам продовольствия. — Поставщики подняли цены в два раза. Транспортировка грузов подорожала. Без дотации государства нам не обойтись.

— У нас не используется шестьдесят процентов земли, — проговорил советник по вопросам сельского хозяйства. — Если не ввести в оборот все земельные ресурсы, мы всегда будем зависеть от чьих-то цен.

— Началась эпидемия гриппа, — подал голос советник по вопросам медицины Ярис Ларе. — Нужны врачи, лекарства. Я обратился в международную организацию «Милосердие», но добровольцы не спешат сюда ехать. Они помнят, как прошлой зимой чернь кинулась грабить и мародёрствовать. Я не могу им гарантировать, что это не повторится.

— Я тоже не могу гарантировать, — откликнулся советник по правоохранительным вопросам. — Пока мы не повысим стражам жалование, охранять порядок будет некому.

— Мне целый год обещали: «Вот-вот построим рабочий посёлок. Вот-вот дадим машины для перевозки рабочих», — произнёс советник по вопросам разработки месторождений Анатан Гравель. — Когда же это «вот-вот» наступит?

— Да подождите вы с посёлками, — осёк его кто-то.

— Не-не-не! — затряс головой Анатан. — Так не пойдёт! Грасс-Дэмор держится на плаву благодаря приискам, а мои рабочие живут в холодных бараках. Или вы считаете это нормальным?

Адэр не сдержал улыбку. Раньше Анатан отмалчивался, и заседатели попросту не замечали жилистого человека с обветренным лицом и мозолистыми руками. И не понимали, за какие заслуги простолюдин оказался с ними за одним столом.

— Где они жили до этого? — спросил кто-то.

— Дома. На дорогу до приисков уходит два-три часа. И столько же обратно. Пешком. А скоро грянут морозы. Я ввёл вахтовый график работы, но боюсь, они скопом уйдут на строительство города.

— Можно подумать, Толан поселит их в замках или выдаст им по машине.

— Толан платит больше. — Анатан посмотрел на Адэра. — Зато дворяне продолжают богатеть. Чтобы вы не забрали у них земли и титулы, они открыли в Грасс-Дэморе мастерские по изготовлению табуреток, а сами живут на доходы из-за границы и в ус не дуют.

— Богатеют храмы, — вставил Мави Безбур. — Я слышал фразу, от кого и где, не помню, но смысл такой: жизнь должна быть жестокой, чтобы люди не забывали о Боге. Святым отцам выгодно, когда вокруг всё рушится.

— Наговариваете, — прозвучал голос советника по религиозным вопросам Джиано.

— Ладно, если бы просто богатели, — отозвался Ярис Ларе. — В одной религиозной общине умерли пять человек. Я направил туда бригаду врачей, а им не разрешили сделать детям прививки.

Адэр нахмурился:

— Почему?

— Они считают, что болезнь — наказание за грехи, и если Бог прощает — человек выздоравливает. А мы со своей хвалёной медициной идём против воли Бога.

Джиано передёрнул плечами:

— Уколов боятся не только верующие.

Заседатели продолжали спорить. Адэр наблюдал за Виларом. Друг перестал быть другом и превратился в обузу, хотя обязанности советника по вопросам транспорта и связи исполнял исправно. Между крупными городами протянулись дороги, кое-где открылись почтовые отделения. Строительство телефонной станции близилось к концу. Видимо, маркиз Суан Бархат делился с сыном не только опытом, но и связями, которые иногда важнее денег.

С недавних пор при виде Вилара Адэр испытывал непонятные угрызения совести. Он не увёл его женщину, хотя мог. Более того, пытался их помирить. И возможно, дал бы согласие на брак, если бы до этого дошло. Ну а в том, что Эйра отправилась в Ракшаду, вины Адэра нет.