Доктор не сразу ответил на его стук в дверь, но Саймон слышал внутри голоса. Он ждал терпеливо, насколько мог, отдирая длинные щепки от потрескавшегося дверного косяка, пока не появился Моргенес, который видел Саймона совсем недавно, но никак не прокомментировал его новое появление. Моргенес выглядел рассеянным, когда впустил юношу внутрь; Саймон почувствовал его необычное настроение и молча последовал за ним по освещенному коридору.

Тяжелые шторы скрывали окна, и сначала, пока его глаза привыкали к полумраку, Саймон не увидел никаких посетителей, но вскоре заметил смутные очертания человека, сидевшего возле большого матросского сундука в углу. Мужчина в сером плаще смотрел в пол, лицо гостя оставалось скрытым, но Саймон его узнал.

– Простите меня, принц Джошуа, – сказал Моргенес, – это Саймон, мой новый ученик.

Джошуа Однорукий поднял голову, и его бледные глаза – голубые… или серые? – равнодушно скользнули по Саймону, так торговец хирка мог посмотреть на лошадь, которую не собирался покупать. После короткой паузы внимание Джошуа полностью переключилось на Моргенеса, словно Саймон прекратил свое существование и навсегда исчез. Доктор жестом предложил Саймону отойти в дальний конец комнаты и подождать.

– Ваше высочество, – сказал Моргенес принцу, – боюсь, больше я ничего не могу сделать. Мое искусство целителя и аптекаря исчерпано. – Старик нервно потер руки. – Простите меня. Вы знаете, что я люблю короля и мне больно видеть его страдания, но… есть вещи, в которые не стоит вмешиваться таким, как я, – слишком много возможностей и непредсказуемых последствий. И среди них – передача королевства в другие руки.

Затем Моргенес, которого Саймон никогда прежде не видел в таком настроении, достал какой-то предмет на золотой цепочке из-под своего одеяния и принялся возбужденно вертеть его в руках. Насколько Саймон знал, доктор, любивший посмеиваться над притворством и теми, кто выставляет напоказ свое богатство, никогда не носил драгоценности.

– Видит бог, я не прошу тебя вмешиваться в вопросы наследования трона! – тихий голос Джошуа был напряженным, как натянутая струна.

Саймона невероятно смущало, что он присутствует при таком разговоре, но ему ничего не оставалось, как стоять в стороне и стараться не привлекать к себе внимание.

– Я не прошу тебя «вмешиваться», Моргенес, – продолжал Джошуа, – дай мне лишь то, что поможет облегчить старику последние мгновения жизни. Умрет он завтра или через год, Элиас все равно будет Верховным королем, а я останусь правителем Наглимунда. – Принц покачал головой. – В любом случае вспомни о долгой связи между вами – ведь ты был целителем отца, изучал и записывал все обстоятельства его жизни несколько десятков лет! – Джошуа указал на письменный стол Моргенеса, заваленный множеством страниц из книг.

«Он пишет о жизни короля?» – удивленно подумал Саймон. Он впервые об этом услышал. Да уж, сегодня утром доктор полон тайн.

– Неужели в тебе нет жалости? – не сдавался Джошуа. – Он подобен стареющему льву, который оказался в безвыходном положении, могучий зверь, окруженный шакалами! Милосердный Усирис, как же нечестно…

– Но, ваше высочество… – с горечью начал Моргенес, когда все трое услышали топот и крики во дворе за окнами.

Джошуа заметно побледнел, его глаза лихорадочно заблестели, он вскочил на ноги и мгновенно обнажил меч – казалось, клинок сам оказался в его левой руке. Тут же раздался громкий стук в дверь, и Саймон почувствовал, как сердце быстрее забилось у него в груди – очевидный страх Джошуа оказался заразительным.