– Вот почему у вас такие прочные автомобильные стекла! – догадался Головин. – А я думал, что из-за гангстеров!

– За следующим поворотом я вас высаживаю.

– Отлично. Оттуда всего триста метров до моего дома, – сказал Головин и принялся рассматривать прохожих, одновременно раздумывая над тем, как на его теперешней жизни отразится это похищение.

Плохо, если все изменится в тот период, когда он стал понемногу привыкать к этому городу, к его центральному, такому уютному району, с разными достопримечательностями, вроде художественной академии, в которой учились, почти одни девушки.

Головин несколько раз проносился мимо на доставочной капсуле и любовался студентками, собиравшимися стайками на ступенях академии.

Финансовый комфорт, опять же. Он успел привыкнуть к тому, что можно не думать о том, где перехватить пару монет до конца недели, или сделать заказ в ресторане не заглядывая в меню с ценами, а лишь обрисовать официанту или сервис-машине свои пожелания.

– О чем задумались, Марк? – спросила Анна. – Вы выглядите грустным.

Головин не ответил. Он впервые в полной мере ощутил свое одиночество. Вспомнил все приключения, которые выпали ему за последние пару лет и чуть не расплакался, так ему себя стало жалко.

А еще ему захотелось оказаться в детстве, когда он был ребенком и мог попросить защиты и поддержки у родителей.

Машина остановилась и Головин, кивком поблагодарив Анну, стал выбираться на тротуар. Говорить он опасался, боясь что голос дрогнет, а это некрасиво.

Анна посмотрела на экран панорамы заднего вида. Серый фургон, державшийся до этого в сотне метров, приближался.

Она пропустила его и когда тот проезжал мимо, сидевший рядом с водителем пассажир бросил на Анну короткий взгляд. Это было ее куратор Молдер. Операция считалась важной, поэтому он лично контролировал ее «в поле».