Кажется, дерево растёт во дворе за стоянкой. Точно, его видно из окон со второго этажа хирургии. Если я отломлю себе одну маленькую веточку, это же не вандализм? Ну что поделать, если люблю я мимозу, черёмуху, сирень, а у Артура от них голова болит. Никогда не дарит и, конечно, пытается перевоспитать мой «несовершенный вкус».

На это восьмое марта подарил мне розы в напольной вазе с меня ростом. Я его искренне поблагодарила. Пол дня водила вокруг керамической дурины хороводы, а потом мне надоело. Выволокла ее на почетное балконное хранение, а цветам подрезала стебли и поставила в обычную вазу на столе. МДА... Надо ли говорить, как весь праздничный вечер мой расстроенный жених вещал о ценности длинны стебля. Я серьезно! Ну что такого в палке с колючками, когда вся красота цветка в нежности лепестков, цвете, оттенках аромата...

Оооо! Вспоминаю, что телефон стоит на беззвучном режиме. Артур звонил, когда прилетел, но у меня был пациент, и я кинула смс, что перезвоню позже. Блин, блин, блин. Он теперь очень злится. Роясь в сумочке, заворачиваю в арку. Достаю телефон. Прикладываю палец, чтобы разблокировать экран и неожиданно вижу перед собой две мужские тени. Мне становится не по себе, по спине пробегается озноб, и я замедляю шаг.

- Серый, глянь-ка - дальше следует противный пьяный смешок, - Какая птичка к нам залетела.

- Оставь ее, Горыныч, - слышу второй пьяный голос, только постарше, - У неё даже куртка белая. Проблем не оберёшься.

- А у меня носки белые, даже не воняют, - молодой парень противно ржёт и начинает надвигаться на меня. Между нами всего шагов десять, если побегу, может ударить в спину, поэтому, я просто медленно отступаю в свет фонарей. Теперь я вижу его худое, припухшее от алкоголя лицо. Одет не как бомж, но видно, что одежда грязная.

- Слыш, детка, а дай мобилу. Позвонить надо, - скалится и шарит по мне липким взглядом заплывших глаз.

Я замираю, не зная, как лучше поступить. В телефоне полно важной информации. Отдать его - значит лишится кучи паролей и важных номеров.

- Может быть, - мой голос вибрирует, коленки трясутся, но я не забываю продолжать отступать, - Я вам просто денег дам? Зачем вам телефон? - выезд из двора фиксируют камеры клиники, главное - дойти до поворота.

- А я и от нала не откажусь. Чего там у тебя ещё имеется? - я замечаю, что у него на ладони, под резинкой рукава поблескивает нож, и внутренне сжимаюсь от ужаса.

- Помогите! - с моих губ срывается крик, - Пожар! - да, кажется так надо кричать.

- Ах ты, сука! - парень делает резкий рывок ко мне, я оглушительно кричу, роняю сумку под ноги и закрываю лицо... Как вдруг оказываюсь за чьей-то широкой спиной.

- А ну на хер газуйте отсюда, - я слышу злой мужской голос и узнаю в нем Егора.

О, Господи!

- У них нож, - цепляюсь в спину парня.

- Я понял, - он говорит, не оборачиваясь, - Уходи, Даша и жди меня возле машины.

- А ты?

- Уходи, я сказал! - рычит и ведёт плечами.

- Вали отсюда, парень, - оскаливается на Егора тот, что постарше, - Тебе надо больше всех?

Я подбираю сумку и отбегаю за угол дома, но дальше уйти просто не могу. В голове крутится мысль, что у Егора сотрясение. Ему сейчас совсем нельзя драться. Что делать? Полиция приехать не успеет.

- Ты, гнида пьяна, мою девушку напугал. Как думаешь, что я с тобой сделаю? - я вижу, что Егор натягивает рукава толстовки на костяшки пальцев. Собрался бить первым? Как он здесь вообще оказался? Драться с пьяными - это себе дороже.

Неожиданно в голову приходит шальная мысль. Быстро ищу в музыкальном приложении звук милицейской сирены, который стоит на звонке отца. Нажимаю плей, но дорожка не проигрывается. Слабый интернет. Да чтоб тебя!