— С лопаткой я сам разберусь. А вот с этим напряжением можешь помочь, — говорит он и кивает вниз. А там…

Господи! Я кидаю взгляд, и мои щеки заливает краска стыда.

Его штаны так натянуты, что я вообще не понимаю, как он мог лежать на животе.

— Это уже не моя проблема, — напряженно говорю я и отворачиваюсь. — Сами как-нибудь разберётесь.

— Но проблема возникла из-за тебя.

— Из-за меня?!

— Ты меня трогала.

— Я делала вам больно, — сквозь зубы напоминаю я. — Вас это так возбудило?

— Больно? — Багров хмыкает. — Больно — это когда тебя шьют без анестезии прямо на льду, потому что анестезия — допинг. Больно играть с выбитым плечом. С порванной мышцей тоже больно. А твой массаж — херня.

Он непроизвольно проводит пальцами по подбородку, и я замечаю под мощной челюстью белую полоску шрама.

— А это откуда? — почему-то шёпотом спрашиваю я.

— Коньком порезало.

— Как так можно? — туплю я. — Коньки же внизу.

Багров вдруг коротко улыбается и поясняет мне, как ребенку:

— Если падаешь, ты тоже внизу. Соперник наезжает на тебя и…

Мне вдруг становится дурно. Я сглатываю и отворачиваюсь.

Черт, я же практически врач. Мне не должно быть так жутко при мысли о залитой кровью шее Багрова и о том, как близко находится этот шрам от яремной вены.

Я ведь столько травм видела, пока прошлый год ездила с нашими волейболистками на матчи, и всегда у меня оставалась холодной голова. А тут что-то расчувствовалась, как истеричная барышня.

Но пока я пытаюсь взять себя в руки, Багров в одно движение поднимается с кушетки, оказывается на ногах и обхватывает меня за талию. От его тела идет ровный жар, он пахнет именно так, как тогда — терпкой смолой, раскаленным металлом и еще чем-то неуловимым. Очень мужским.

Его ладонь поглаживает мою поясницу, и от этого касания по телу пробегают мурашки.

— Давай сейчас, — хрипло говорит он. — По-быстрому, пока тренировка не началась.

Что-что он мне предлагает?

Да он совсем охренел? Думает, что ему все можно?

Я с силой толкаю его в грудь, но он не сдвигается ни на миллиметр.

Чертов спортсмен!

— Что вы себе позволяете? — шиплю я зло. — Вы…

— Ты, — спокойно поправляет меня он, в то время как его ладонь съезжает ниже талии и беспардонно лапает меня за задницу. — Не выкай. Ты со мной переспала. За деньги. Так что не строй из себя недотрогу.

Из моей груди выходит весь воздух, и в ответ я издаю какой-то жалобный писк.

Как ему объяснить, что это все ошибка? И что эти мерзкие деньги я швырнула в мусорку сразу, как только пришла в себя? Вместе с номером телефона, который был размашисто написан на самой крупной купюре.

Вдруг в дверь грубо стучат кулаком.

— Влад! На лед! — кричат оттуда.

— Иду, — через паузу отзывается он.

Багров нехотя разжимает свою медвежью хватку, берет со стула свой тренировочный свитер и идет к дверям.

У самого порога оборачивается и смотрит на меня холодными стальными глазами.

— После тренировки зайду, — обещает он.

Хлопает дверь, а я буквально стекаю по стене и утыкаюсь лбом в колени. Господи, ну за что мне это?

Внутри все противно дрожит от страха. Если Багров расскажет руководству, при каких обстоятельствах и где он со мной познакомился, то поверят ведь ему, а не мне. И никакой мне тогда работы в лучшем хоккейном клубе. Может, лучше уйти самой, не дожидаясь позора?

И тогда можно будет со спокойной душой послать Багрова с его замашками альфа-самца куда подальше.

Меня так вдохновляет эта перспектива, что я начинаю всерьез прикидывать, куда мне еще можно пойти работать, чтобы хватило на все. Вернуться к волейболисткам, брать частные заказы на массаж, плюс работа в этом СПА центре, а ночью можно снова в том баре подрабатывать официанткой…