Я закрыла глаза и в тот же момент ощутила удар. Машина врезалась в воду и сильно ударила меня подголовником в затылок: я ощутила треск в голове и отключилась. Потеряла сознание, упала во тьму, перестала чувствовать тепло и холод, шум и тишину. Мои последние минуты были похожи на крепкий сон, когда тебе все равно, сползло ли одеяло, за окном идет дождь или светит утреннее солнце. Твои глаза питались только тьмой и уже не имели сил открыться. Это минуты неспроста назывались последними – после них наступала смерть, и я уже была на пороге этой неизвестности. 

Буквально чувствовала холод в ногах. Он отнимал мои силы, карабкался все выше и выше, заполняя тело тяжестью, словно опутывая меня сетью, опуская все ниже на дно. И этот холод поднимался дальше – он поглощал тепло пальцев и ладоней, охватывал колючим морозом локти, плечи и в конце концов дошел до самой шеи. Это стало невыносимо больно и привело меня к судорогам – меня вдруг крепко тряхнуло, словно электрошоком в реанимации... Но когда я открыла глаза, то не увидела врачей. Вокруг меня были серость и холод. А речная вода уже поднялась до подбородка... 

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – закричала я истерично. 

Но мой крик уже никто не слышал. 

Я очнулась и поняла, что уже по шею в воде. Холодной, темной и пугающей своим напором – она погружала меня во тьму с бешеной скоростью. Машина стремительно шла ко дну и уже через пару минут должна была заполниться и уйти на глубину. Но под потолком еще было пустое пространство – все еще погребенный речкой воздух, который для меня означал плюс пару-тройку спасительных вдохов. Но я была пристегнута ремнем к сиденью, а вода уже поднялась до рта. Совсем немного – и под воду уйдет нос, я просто не смогу дышать.

– Черт! – кричала я и дергала заевший замок ремня. – Почему ты не открываешься, почему?! А-А-А-А-А!!!

Это было последнее, что я крикнула, прежде чем вода поднялась слишком высоко, окутав почти все лицо пронзительным холодом. Нет! Ну неужели я не смогу освободиться?! Давай же! Ну!

Наконец-то убедившись, что пряжка не поддастся, я нырнула под воду и сумела выскользнуть из-под мокрого ремня, не открывая сам замок. 

– А-А-А! – заорала я, когда смогла все же вынырнуть и оказаться под потолком. – Твою мать! Надо открыть дверь... Дверь... Ну... ну-у… же... 

Я толкала пассажирскую дверь, но она не открывалась из-за давления воды снаружи. Река будто запрещала мне покинуть ловушку и подпирала выход весом своего необъятного тела. 

– Открывайся, сволочь! Нет! Черт! Ну же!

Но дверь заклинило. Та же история была со стеклом – оно словно прилипло к раме и не опускалось. Выходило так, что я оказалась запечатана в гробу: в машине было всего две двери, но одна не открывалась, а вторая и вовсе была искарежена, как неумело вбитый гвоздь – ни открыть, ни выломать ногой, ни вылезти сквозь узкое окно.

Мои пальцы судорожно дергали ручку, но дверь все никак не поддавалась. А вода тем временем прибывала. И спустя минуту машина стала крениться и опустилась носом вниз, как поплавок. Почти весь салон заполнило водой, а совсем крохотный воздушный мешок оставался только вверху – лишь под задним стеклом. Только там я могла еще дышать и впитывать последние секунды. 

– Надо выбить стекло! – кричала я на саму себя и искала под водой что-то тяжелое и твердое. – Давай же! Нужно что-то найти! Черт... 

Я стояла одной ногой на подголовнике и пыталась балансировать, чтобы не упасть и не провалиться в мутную пучину. 

– Телефон! – озарило меня вдруг. – Кирпич... телефон... где он? Он был где-то… где-то здесь. Им можно разбить стекло... Где же он? Телефон, твою мать! Куда он подевался?!