Кто-то сказал бы, что вести себя так мужик не должен. Типа сама придет, займись пока более насущными вопросами! Я бы этим советчикам просто фыркнул в лицо. Извиняться за собственный косяк, а именно так я понимал привет из прошлого Вэнь Тая, – это не слабость. Вообще, извиняться не слабость, если уж на то пошло. А не устранить проблему в зародыше, имея такую возможность, и вовсе глупо.

Стрельбой по окну я занимался, пожалуй, минут десять. Никто пока на стук камней о дерево ставень не реагировал. Юэлян, надо полагать, восседала в центре помещения, нахохлившись, как замерзший воробушек, запретив при этом служанкам подходить к окну. И шептала про себя что-нибудь вроде: «Гуаньинь, какая же я дура!»

Я не бог весть какой знаток загадочной женской души, но в этом почему-то был уверен. Наверное, потому что невеста моя, хоть и была вся из себя аристократка, человеком все же оставалась хорошим. Взять вот ее выход за стены во время осады Пояна. Поступок глупый, но много что о ней говоривший.

– Юль, надо поговорить! – в десятый раз позвал я.

Никакого эффекта. Слова, как и камни, ударялись о ставни и тут же падали вниз. Если пошуровать в траве под окнами граблями, можно было найти немало пропавших аргументов.

Не, ну нельзя же быть настолько упертой!

Я понимаю, что увиденное ею сегодня в шатре зрелище было неприятным. Оскорбительным даже. Она вся из себя принцесса, помолвленная с полководцем, приходит на военный совет и там наблюдает, как какая-то баба кидается на ее мужика! Без всяких там прелюдий целует его, а нареченный стоит столбом и никак не реагирует. Не оттолкнет наглую бабу, не заорет: «Что тут, нахрен, происходит?». Просто стоит, и все!

Поменяться с Юэлян местами – я бы тоже вскипел. Представить, я вхожу в ее комнату, а она в объятиях какого-то левого незнакомого мужика. Тут фразой «дорогой, это не то, что ты думаешь» не отделаешься! И «я все могу объяснить» тоже не поможет.

Однако я бы через час-полтора остыл. И по меньшей мере выслушал объяснения. Уж мне ли не знать, какие дурацкие сцены создает порой жизнь!

Но то я, а это китайская принцесса! Нежный, мать его, цветок! Утреннее солнце китайской поэзии павшей династии Хань! Слушать – это не про нее!

Ответ на мои призывы поговорить пришел, откуда его не ждали. Под деревом вдруг стало светло, опустив голову, я обнаружил там служанку принцессы со светильником, закрепленным на конце длинной палки, который она держала над головой.

– Госпожа велела передать, что поговорит с вами утром, – произнесла девушка, убедившись, что я ее заметил. Развернулась и пошла к дому.

«Не надо!» – проскрипел голосом опытного интригана Лё Ха, понимая, что я собираюсь делать.

– Погоди! – окликнул я служанку.

Девушка остановилась. Я повис на ветке и спрыгнул на землю.

– Передай госпоже…

В ствол ясеня всего в паре сантиметров от моей головы вонзилась стрела. Задрожала, выпуская кинетическую энергию, показывая хвостовиком направление, откуда прилетела. Подняв глаза, я увидел, что ставни окна моей невесты распахнуты. Сама она стояла, очерченная светом за спиной, с луком в руке.

– Утром! – рявкнула Юэлян и скрылась в комнате. В оконном проеме тут же появилась вторая служанка, которая принялась закрывать ставни.

– А чё, отлично поболтали!

Выпуская подавляемые до того эмоции, фразу я буквально прокричал. И, со злостью впечатывая каблуки сапог в землю, зашагал к центральному подъезду дома. Продолжая бормотать себе под нос ругательства в адрес психованных баб, которых в моей жизни вдруг стало очень много.