— Привет, Руслан, — я заставляю себя поднять подбородок и встретиться с ним глазами. Чёрный взгляд очерчивает моё лицо, мимолетом царапает шею. Всё же Мирон ошибается, и я действительно ему не нравлюсь. 

— Привет, — это слово он произносит будто нехотя. Глаза помимо воли соскальзывают ниже, прослеживают небритость шеи, смуглые ключицы и тёмно-коричневые соски. 

— Не хочешь окунуться? — я резко поворачиваюсь к Мирону, переплетая наши пальцы. — Очень жарко. Потом я намажу тебя кремом.

— Да, печёт не по-детски. Пойдём, — обняв меня за талию, он смотрит на Руслана: — В общем, суть ты понял, Рус. Об остальном потом договорим. 

— Готова нырнуть?

Я взвизгиваю, когда Мирон отрывает меня от земли и, закинув себе на плечо, тащит к бассейну. Замечаю застывшее лицо Алины и неодобрительные взгляды сестер Седых, но говорю себе о них не думать. Даже если я засяду на шезлонг, замотавшись в простыню, и начну цитировать римских философов, всё равно не буду для них достаточно хороша. 

Смеясь и отплёвываясь, я выныриваю из воды и вижу перед собой улыбающееся лицо Мирона. 

— Охладилась? — обхватив талию, он дёргает меня к себе. 

При столкновении с горячим телом я машинально обвиваю его бёдра ногами и ощущаю моментальный прострел возбуждения: под плавательными шортами он твердый.

— Тебе не стыдно? — перебирая пальцами влажные волосы, заглядываю Мирону в глаза. — Кругом полно народу.

— По хер на них, — его ладони забираются под нейлоновую ткань моих плавок, гладят ягодицы. — Ротожопски (Эмили Ратажковски — прим. автора) просто никакая на твоём фоне.

Он целует меня, и я, закрыв глаза, ему отвечаю. С каждым движением языка в животе становится горячее, я плотнее жмусь к нему грудью.

— Вы можете продолжить поактивнее? — слышится веселый голос Марьяна сверху. — А то я уже скоро.

К его шуткам все давно привыкли, но я всё равно смущаюсь и, разорвав поцелуй, открываю глаза. В левой половине груди сильно ёкает, а кожу пробивает озноб — я ловлю на себе взгляд Руслана. Он стоит там же, где мы его оставили, в компании своей неизменной тени, Эльзы Дворкович. Ни её присутствие, ни то, что я уличила его в разглядывании, Руслана не смущают. Он отхлёбывает пиво из бутылки и продолжает смотреть.

— Тебе стоит поплавать подальше от меня, — возвращаю взгляд к Мирону. Оттого, что между мной и Русланом снова произошел этот странный визуальный контакт, я ощущаю себя неуютно, словно совершила что-то неправильное. Все мои эмоции по отношению к нему прямо противоположны тому, что я испытываю к Мирону: с ним мне тепло и спокойно, а Булатов заставляет меня нервничать и немного пугает. 

— Давай лучше в спальню ненадолго поднимемся. 

— Для этого тебе нужно из бассейна вылезти, — со смехом напоминаю я. — Попробуй представить, что я разбила твой Порше. Может, станет лучше?

— Ни хера. Теперь я представляю, как бы мог тебя за это наказать.

Мы покидаем бассейн через двадцать минут, после того как в него, подняв фонтаны брызг, ныряет Марьян. Мирона окликает Корнеев, а я устраиваюсь поболтать с Алисой о её проекте здорового питания «Читмил». Заметив именинницу, которая громко шарахнув дверью, вышла из дома, я извиняюсь и иду к ней навстречу. Лицо Алины покрасневшее и раздражённое, и я могу лишь догадываться, что так вывело её из себя.

— У тебя нормально всё?

— Будет минут через пять, — зло огрызается она, но эта злость направлена явно не на меня. — Ноги этой течной дуры больше не будет на моих праздниках.

— Ты о ком?

— О Дворкович. Зашла помыть руки в туалет на первом этаже, а она там Русу отсасывает. Не могла хотя бы в комнату к себе подняться.