Ноги Мрака всякий раз почти до колен погружались в раскаленный песок. Впереди торчало обгрызенное горлышко кувшина, запечатанное красной глиной. Мрак разглядел даже оттиск печатки. На ходу подцепил за горло, с натугой вытащил. Внутри вроде бы заскреблось. Сломал глину, из кувшина вывалился крохотный уродливый бесенок. Весь красный, словно испекся в этих Песках, с узкими глазками.

– Что повелите? – пропищал он.

– Нам к пустынному магу, – прохрипел Мрак.

– Тогда пойдемте, – согласился бесенок и заковылял по бархану, смешно взрывая песок. Увязал еще больше Мрака, но старательно размахивал крохотными лапками.

– Нам побыстрее надо, – сказал Мрак раздраженно.

– Тогда побежали, – предложил бесенок бодро.

Мрак ухватил его за холку, сунул в кувшин. Таргитай увидел, как Мрак широко размахнулся, кувшин вылетел из его длани, как боевой валун. За дальним барханом взвился фонтан песка и пыли.

Дальше Таргитай смутно помнил, что пришла ночь, свалился без памяти.

Олег был полумертв, пришлось Мраку самому, ругаясь и отплевываясь, связывать маленькую женщину.

– Рыжая, не шелохни и пальцем. Олег спит, а мне только дай повод. Переломаю ноги, скажу, так и было.

Она смолчала, но видел, что поняла. Его понимали всегда, в отличие от заумного волхва или недоумного дудошника. И верили всегда: у него лицо честного человека. Если скажет, что даст в лоб и уши отпадут, то так и будет. Еще и прыщи осыплются.

Мрак растолкал всех среди ночи, поднял – озябших, лязгающих зубами. Пошли быстрым шагом, сразу увязли, согрелись. Под ногами иногда похрустывало. Олег ахнул, присел перед чахлым темным кустиком – колючки блестели инеем!

Таргитай попробовал лизать, разодрал рот. Олег с маленькой рыжеволоской начали отставать. Мрак нахмурился:

– Пусть чапает впереди. Чуть что не так, я ее влет, как утку.

– Мрак, пусть писает как может…

– А никто ее в плен не тащил!

Однако отстать дал. Острые кончики ушей подергивались, ловил каждый звук. Таргитай сказал завистливо:

– Ей хорошо! Присела – и все. А вот я если не встречу деревцо, хоть паршивенькое, то уписаюсь.

– Хотя бы камень, – вздохнул Мрак понимающе.

Олег придерживал рыжеволоску, пока Мрак и Таргитай не удалились шагов на полсотни, а потом и вовсе скрылись за барханом. Лиска взглянула искоса, голос полон яда:

– Раб, ты мог бы насиловать на виду у друзей. Таких же животных.

– Это ты зверюка злобная. Я стараюсь, чтобы твой мочевой пузырь не лопнул.

Быстрый взгляд, который метнула, выдал с головой: вот-вот пустит лужу. Но снова гордо вскинула и без того вздернутый носик. Спросила ядовито:

– У меня вроде бы руки связаны. Или мне показалось?

Олег потемнел, чуя насмешку, сказал раздраженно:

– Я мог бы тебе расстегнуть… Впрочем, черт с тобой. Руки развяжу, но ремень прицеплю за ногу. Бегаешь наверняка быстрее, вон какая противная! А Мрак с его стрелами далековато.

Накрепко привязал за лодыжку, снял ремешок с рук. Она наблюдала из-под приспущенных век, дышала ровно. Олег отошел, насколько позволял ременный поводок, перевалил через гребень бархана, лег, чтобы не видеть ее. В сотне шагов удалялись, увязая в песке, Мрак и Таргитай. Мрак оглянулся, словно ощутил взгляд волхва, брови сшиблись на переносице. Олег успокаивающе помахал концом ремешка, указал пальцем через гребень.

Мрак и Таргитай остановились, поджидая. Их громадные мешки делали их похожими на горбатых медведей. Мрак дважды оглядывался, наконец заорал зычно:

– Тащи!

– Мрак, она занята. Трудится…

– Быстро, остолоп!

Олег нерешительно потянул за ремешок, чувствуя себя подлецом и дураком одновременно. Ремешок натянулся. Вдали жестикулировал Мрак, даже сделал шаг в направлении к ним. Олег перевалился через гребень, ахнул и метнулся в прыжке на рыжеволосую хитрюгу. Под ее острыми зубками как раз лопнул перегрызенный ремешок. Вскочила, Олег обрушился как лавина, сбил с ног. Она пыталась драться, он выхватил нож, другой рукой схватил за волосы и дернул, обнажив нежное горло. Лезвие коснулось тонкой кожи. Олег чувствовал сильнейшее желание нажать сильнее, покончить с нелепым делом – повод для оправдания перед собой есть.