Огня не просто не было – он будто обтекал какое-то место на земле. Рюкзак попал туда, но упал не до конца. На миг моя поклажа словно задержалась в воздухе – и стремительно взлетела по параболе, уйдя в небо над обрывом. Да там, оказывается, прятался трамплин!

Пыхтя от натуги, Пригоршня уже втаскивал Шнобеля. Вставая на внутреннюю поверхность ковша, наемник изумленным взглядом проводил мой рюкзак.

– Над нами дыра, айда туда! – командовал Никита, помогая подняться и Федору. Я подтянулся, забираясь в ковш и молясь всем богам, каких только придумало человечество, чтобы ротор не рухнул раньше, чем мы залезем сквозь дыру в ковше и по внутренней поверхности колеса не переберемся на стрелу. Кажется, у нас появился шанс: ротор накренился сильнее. Видимо, один конец оси был крепче и зацепился за что-то внутри гигантской каретки.

И тут мощное низкое гудение вновь заработавшего двигателя перекрыло гул огня. Завращались блоки, сквозь которые проходили удерживавшие стрелу тросы, и стрела стала медленно опускаться.

– Она пытается нас убить! – заверещал Федор. – Эта чертова машина, она хочет расправиться с нами!

Меня качнуло, я потерял равновесие и растянулся на стенке ковша. Ротор упал еще на полметра. Сидевший наверху Никита вывалился из отверстия в поверхности колеса. Стрела целенаправленно, все ускоряясь, двигалась вниз. Это было нелепо, безумно, фантастично, но, кажется, этот оживший экскаватор действительно пытается избавиться от нас! Инстинкты подсказывали, что я не просто жертва обстоятельств. Нет, мы все – жертвы готовящегося убийства, зайцы для какого-то невидимого охотника. Но что это за охотник и почему он пытается нас уничтожить?!

Думать было некогда. Я дернул за ногу упавшего рядом Шнобеля:

– Доставай «резак»! Никита, Федор, вниз!

– Ты спятил?! – заорал Пригоршня. Он выпрямился, упираясь ногами и руками в стенки трясущегося и опускающегося ковша. Федор по-прежнему валялся внизу, обняв дугу, не в силах выпустить ее.

– Трамплин! – крикнул я. – Если мы раскачаем колесо…

Наемник рвал завязки рюкзака.

– Ты спятил! – уже утвердительно завопил напарник. – Нас разнесет в клочки!

– Нет, если мы приземлимся в этой штуке! – Шнобель сунул мне в руки небольшой контейнер с артефактами. Он все понял. Опять вдевшись в рюкзак, он первый скользнул в отверстие на краю ковша и лег на живот, спустив ноги. Никита, бормоча проклятья, нырнул туда же. Повиснув на руках, он начал раскачиваться всем телом. Федор переехал ближе к ним по дуге, все еще не в силах отпустить ее, и тоже принялся раскачивать конструкцию.

Ротор уже не падал – падала вся стрела. Ее опускали на предельной скорости, древние тросы визжали и рвались, стрела тряслась, металл дрожал и ломался. До пелены огня оставалось несколько метров, жар становился нестерпимым, черный вонючий дым ел глаза.

Тем временем, одной рукой хватаясь за что попало, чтобы не свалиться в ревущее чрево пожара, я сунул другую в перчатку на поясе. Открыв контейнер, вытащил буроватый комок слизи, ляпнул на шов, крепящий стенки ковша к ободу ротора. Слизь раскалилась, поползла вдоль шва, – и металл потек, реагируя с артефактом. Я шлепнул еще один комок на то же крепление, но дальше, затем кое-как, с трудом балансируя на танцующих под ногами дугах, перебрался к противоположной стене и закрепил два оставшихся артефакта там. Это была безумная, самоубийственная идея – но это наш единственный шанс.

Даже один человек может раскачать автомобиль весом полторы тонны. Да, ротор весил больше – но ведь и нас получалось суммарно на триста пятьдесят кило. Огромное колесо поддалось, тем более оно держалось буквально на соплях. Диск качнулся вбок. Завис на долгое, изматывающее душу мгновение, затем, хрустнув осью, качнулся в другую сторону, увеличив амплитуду.