Тут-то я на славу повеселился. Глядя на то, что я вытворяю, команда сначала замерла, раскрыв рты, но вскоре по-обезьяньи начала повторять мои движения точь-в-точь. По крайней мере, мне, уже слегка охмелевшему, так казалось.

В самый разгар веселья, я оказался лицом к лицу с одной из танцовщиц. Ее звали Ж’ра. У нее были светлые мягкие волосы и темные бездонные глаза, нырнув в которые я уже не мог вырваться обратно. Блики от костра плясали на белках ее глаз, жилетка была расстегнута, обнажая настоящие произведения искусства из плоти и крови. Тело девушки явно тяготело к моему и я, поддавшись взаимному порыву, притянул его к себе. Она была гибкая и податливая, как язык пламени, пульсирующий в ритме музыки. Мы вились друг около друга, прижимаясь ближе и ближе. В определенный момент я понял, что это уже не совсем танец. Окружающее перестало существовать, растворившись в этой дикой первобытной ночи. Остался только ритм, внутренний жар и ее глаза. Я находился в состоянии гипноза или ритмического транса, которому подвержены камлающие шаманы. Я двигался, чувствуя ее прикосновения, а звезды хаотично плясали в черном небе.

Бум, бум, бум, – обливается потом Намухри.

Тум, тум, тум, – бешено стучит в груди сердце. По-змеиному переплетаются наши руки и мы уже не в состоянии разорвать эту связь. Я и не заметил, как музыка вновь изменилась, стала той, первобытной, спрятанной в подкорке мозга, в африканских ритуалах, приправленных дразнящими углями звезд и очагов, звуками ночи, движениями борьбы и продолжения рода. Она подчинила меня себе, и я перестал быть мыслящей личностью. Я перевоплотился в пляшущую вязь мышц, ведомую инстинктом, извечный архетип воина-самца. Древняя звериная основа проснулась и стряхнула все лишнее прочь…

Я думаю, эта банда добилась бы своего. Способ, которым они меня поймали, был так прост и эффективен, что не действовал только на святых и стариков. Как я мог повестись на такую неприкрытую наживку? Наверное, просто мне этого хотелось. Скорее всего, все с самого начала было спланировано предками до мельчайших деталей. План их был безупречен, но кое-чего они не учли.

Вероятно, я так и плясал бы, поддавшись силам Эроса, пока совершенно истощившись, не стал бы их легкой добычей. Или увяз бы во всеобщей оргии, потеряв остатки разума. А возможно, будь я еще более глуп, ваш покорный слуга напился бы, как свинья и в похмелье очнулся бы, когда солнце уже поедало его плоть. В любом случае, я вышел бы из игры и уже никогда не вернулся бы домой, если бы не…

Несмотря на агрессию против моей психики, какая-то часть моего сознания все же не вышла из строя. Я все пялился в глаза Ж’ра, стремясь овладеть ею, и уже не помнил ни кто я, ни где нахожусь. В определенный момент девушка пластично изогнулась всем телом, встряхнула волосами и соблазнительно приоткрыв рот, подмигнула. Так, как будто бы это…

«Совсем, как Таня…» – пронеслось у меня в голове. – «Таня…»

Это слово что-то для меня значило. Но что? В голове что-то перевернулось и до меня дошло, что глаза девушки обвившейся вокруг меня, полыхают тем же желтым пламенем, что и у того хищника, что давеча моими стараниями простился с жизнью.

«Это тебе не Таня», – мучительно родилась мысль.

«Это не ночной клуб».

«Перед тобою враг, – сказал внутренний голос. – Очнись наконец, дурак!»

Девушка потянулась ко мне губами.

– Нет! – зарычал я, отталкивая ее. На землю мы упали одновременно. Слабость сковала меня и я едва мог пошевелиться. Сердце гулкими очередями посылало в голову порции крови, вокруг все плыло.