Туча догнала, грохотала над головами. За их спинами Болото пошло крупной рябью, поднялась серая мгла.

Таргитай проваливался, его подхватывали сильные руки. Мрак успевал за дряговичами, выдергивал из ям изгоев, наконец схватил нахлебавшегося воды Олега, потащил на плечах, как убитого оленя.

Ветер швырнул крупную горсть дождя, с неба обрушились потоки воды. Болото забурлило, страшно полыхнула ослепляющая молния, над головами словно разломили сухое бревно. Таргитай от оглушающего треска присел, вода сомкнулась над головой, и сразу что-то ухватило за руки, за плечи, поволокло…

Могучая рука выдернула его из воды, свирепый голос яростно крикнул, разрывая уши:

– Быстрее, упыри уже вылезли!

Таргитай забарахтался, вскочил, бросился за едва различимыми в ливне фигурами. Вода кипела, косые струи ливня закрывали видимость, лишь голые черепа упырей холодно блестели среди кипящей воды, немигающие глаза смотрели на Таргитая с лютой злобой.

Мужики орали, подталкивали острогами. Упыри смыкали кольцо, высовывали из воды руки. Таргитай несся через падающую стену воды, задыхался, наконец что-то впереди вынырнуло из серой стены дождя, ударило в лицо. Он обхватил толстый, ускользающий из рук ствол.

Внезапно он понял, что стена дождя обрывается в двух шагах, а сюда ветром бросает водяную пыль. Над головой темнели тонкие бревна, уложенные ровным рядом. Оттуда кричали, и Таргитай, наполовину оглушенный громом, полез вверх по столбу. Снизу кольнули, сверху дернули за шиворот, и он пролез в широкую дыру. Следом поднялся промокший мужик, захлопнул ляду и, отбежав к стене, выставил перед собой острогу.

Таргитай поднялся на ноги. Просторный сарай из толстых прутьев, окон нет, свет просачивается сквозь щели. Вдоль всех четырех стен встали плечом к плечу тощие оборванные мужики – все как один с желтыми больными лицами, воспаленными глазами, но жилистые, широкогрудые. Все держали остроги, направив жуткие зазубренные острия на пришельцев.

Напротив Таргитая застыл подросток. Он держал нацеленное в горло пришельцу острие из крупной рыбьей кости. Глаза горят, только бы шелохнулся чужак!

Сильно пахло тиной, лягушками и рыбьими внутренностями. На стене висели большие и малые остроги, сети, невод. За стенами глухо ревел ливень, швыряя сквозь щели охапки брызг.

– Даже не подумайте двинуться! – сказал Чушак резко. – А вы, если шелохнутся, убейте этих существ сразу.

– Мы не существа, – сказал Олег как можно спокойнее. – Мы – люди.

– Люди – это мы, – отрубил Чушак.

Он скрылся за перегородкой. Там слышались тихие голоса. Когда туда скользнул Чушак, затихло, потом после долгой паузы вышел, опираясь на длинную суковатую палку, согнутый в поясе дед. Борода касалась пола, беззубый рот непрестанно двигался. Чушак держал его под локти, бережно усадил на лавку. Старик весь был сморщенный, дряблый, похожий на древнюю старушку.

Он долго отдыхал, наконец поднял на пленников выцветшие от старости глаза:

– Невры?

– Что-что? – не понял Олег.

– Говорю, невры… люди Леса.

– Люди Леса, – подтвердил Олег. Он оглянулся на Мрака и Таргитая, но те молчали, давая волхву вести разговор. – Мы мирные, мы шли к вам. Только мы люди, а не невры.

– Невры, – ответил дед вялым сиплым голосом. – Вы невры.

Мужики переглянулись, их глаза снова повернулись к деду. Тот безостановочно жевал морщинистым ртом, мигал красными, с воспаленными веками глазами. Сказал с непонятным оттенком в голосе:

– Не знаете… Эти тоже не знают, что на белом свете есть еще люди. Называют себя Народом.

– У нас тоже, – сказал Олег.