– Ты, я вижу, крутой знаток паршивых забегаловок? – хмыкнул Морган, устраиваясь среди безвкусно-алых подушек. Запах от лапши действительно исходил аппетитный, но здравый смысл подсказывал, что к плавающим там кусочкам моллюсков лучше не присматриваться.

– Зарплата обязывает.

– А почему «Цезарь», кстати, если кухня азиатская?

– Хозяин – итальяшка, у него так собаку зовут. Старая такая брехливая такса.

– Сэм обожает старых брехливых собак, – хохотнул Морган и храбро зачерпнул лапши. На вкус оказалось просто божественно. – Кстати, что за «г.п.п.» такое? Второй день мучаюсь.

– Годовщина первого поцелуя, – серьёзно подмигнул Джин. – И, кстати, подарок я уже выбрал. Электрошокер от «Гризли», последняя модель.

– Сэм оценит. Будет запугивать бездельников у себя в редакции до трясущихся коленей, – хмыкнул Морган. Как раз в это время неслышно подкралась узкоглазая официантка в чёрном, брякнула на стол обшарпанный бронзовый чайник, пару керамических пиал и так же бесшумно растворилась в полумраке забегаловки. – Слушай, они здесь как ниндзя.

– Итальяшка привечает иммигрантов, но конкретно эта цыпочка – его младшая дочь. – Джин вдумчиво поковырял во рту зубочисткой, искоса поглядывая в сторону барной стойки. – Поклонница восточных единоборств, между прочим.

– Смотрю, ты всех тут знаешь.

– Она просто попадалась на кое-чём не вполне законном, – махнул рукой он, и взгляд его внезапно стал цепким и холодным. – Я нашёл нечто любопытное.

Морган отставил полупустую миску с лапшой и нагнулся над столом. Время шуток закончилось.

Шум улицы за окном казался теперь таким же приглушённым, как свет, проникающий сквозь красноватое тонированное стекло.

– Вышел на человека, который напал на меня?

– Пока нет, – неопределённо качнул головой Джин и наконец отложил на край тарелки изжёванную зубочистку. И вспомнились некстати рассказы Сэм, что точно такими же изжёванными морально, а порой и физически избитыми были подозреваемые после личных допросов детектива Рассела. – Но, возможно, раскопал мотив. Ты знаешь, что твой отец – попечитель благотворительного фонда «Новый мир»?

– Разумеется. Фонд открыли, когда мне лет десять было…

Морган краем глаза уловил движение, но это оказалась всё та же официантка в чёрном. Она скользнула тенью, без видимых усилий держа одной рукой перегруженный тарелками поднос, и скрылась в подсобных помещениях.

– Примерно месяц назад в фонд поступило крупное пожертвование от Джерома Харриса. Это бизнесмен, не миллионер, но чертовски состоятельный. И почти всё своё состояние он перевёл «Новому миру», а через два дня погиб. Точнее, застрелился в собственном кабинете, оставив безупречно разумную записку. Что-то там про неизлечимую болезнь и страх мучений. Вскрытие болезни не выявило. И знаешь, что интересно? – Джин понизил голос: – Незадолго до перевода средств на счета «Нового мира» он приезжал в Форест. Якобы по личному приглашению высокопоставленного чиновника.

Желудок у Моргана неприятно сжался. Привкус от лапши стал кислым.

– Моего отца?

– Возможно, – кивнул Джин. – Жена Харриса пытается сейчас оспорить перевод денег через суд, настаивает на том, что её муж был невменяем на момент совершения операции. И угадай, кто ведёт дело со стороны «Нового мира».

– Ну и кто?

– Рональд Уэст. Личный адвокат мистера Гриффита…

– …с которым я встречался перед нападением и забирал какие-то документы, – мрачно подытожил Морган. В голове у него вертелась сплошная нецензурщина, но вслух он сказал только: – Плохо. И не говори мне, что очередное заседание суда было прямо перед моей поездкой или сразу после.