– Пускай уходит, если хочет, – легко согласился Морган. – Наверное, отыскал местечко потеплее.

Гвен поменяла ноги местами; теперь сверху была левая, и над коленкой сквозь колготки отчётливо просвечивало красное пятно.

«Сестрёнка-неженка».

– Ты не понимаешь, – спокойно ответила она, так же глядя в сторону. – У Стива лисья интуиция, она никогда не подводит. И если он говорит, что Диксон замахнулся на кусок не по размеру и надо линять – значит, так и есть. А если с этим экопарком что-то не то… Ты ведь уже понял?

Морган кивнул.

– Отца подставят. Точнее, сделают крайним.

– Именно, – тихо подтвердила Гвен. – Гриффит – лишь посредник, и если Диксон начнёт тонуть, то сдаст его не задумываясь. А Гриффит попытается выкрутиться и сдаст Годфри Майера.

– То есть отца.

– То есть отца, – с прохладцей согласилась Гвен. – Сомнительно, чтобы он ничего не знал о проекте, напрямую связанном с Форестом.

Морган повернул голову и уставился на сестру в упор – так, что видел сейчас каждую трещинку на её обветренных губах.

«Волнуется».

– И чего ты от меня хочешь? Чтоб я предупредил отца?

– Как хочешь, – поморщилась она и добавила торопливо: – Главное – сам не вмешивайся. Я не хочу, чтобы ты…

– Что? – Моргану показалось, что он ослышался.

От Гвен словно шарахнуло электрическим разрядом – гнев пополам с нежностью, остро, ощутимо, до мурашек по спине.

– Не выполняй больше поручения Годфри. Слишком большие суммы на кону. Мне всё равно, что будет с ним, но я не хочу, чтобы он и тебя потопил. Будь осторожнее, братец.

– Как скажешь, сестрица, – машинально ответил Морган в тон, а Гвен вдруг резко подалась к нему, стиснула в объятиях. Морган замер, чувствуя огненный жар её кожи даже сквозь доспех делового костюма. Сквозь два доспеха. – Идиот… Мало тебе было того удара по голове?

Этажом ниже пронзительно затренькал телефон.

Гвен отстранилась и поднялась, невозмутимо отвернув юбку, – безупречная, холодная, словно какое-то сказочное ночное существо, случайно залетевшее в уютно-тёплую комнату отдыха в медово-молочных тонах. Даже оттенок волос сейчас напоминал апельсиново-клубничный лёд.

– Спасибо за предупреждение, – только и смог выговорить Морган.

Она махнула рукой и вышла; ковровое покрытие в коридоре впитало звуки шагов, как будто двигался призрак.

Через три минуты в комнату отдыха заглянула Кэндл и сообщила, что в приёмной по-прежнему никого, а Ривс с Оаклендом помирают от кофеиновой недостаточности и хорошо бы захватить им пару чашек вниз, с собой. Морган кивнул, чувствуя, как наваливается тяжёлая, удушливая головная боль.

Слишком многое надо было обдумать.

– Пойдём сегодня в бар.

– Угощаешь? – живо среагировала Кэндл. – А после бара – ко мне?

– Да. Нет, – ответил Морган сразу на два вопроса и виновато улыбнулся.

– Дождёшься – затащу тебя в чулан со швабрами, – хмыкнула она и отвернулась к кофемашине – делать капучино для страдающих коллег.

После обеда в приёмной случился маленький апокалипсис – помятая восточная дива с весьма сомнительными документами пришла требовать пособие и привела с собой пятерых детей, причём самому старшему мальчику было всего семь. Пока Ривс пытался переупрямить базу и доказать ей, что «Салима» и «Салема» – на самом деле одно и то же имя, а Кэндл азартно потрошила документы и названивала в социальную службу, требуя переводчика для посетительницы, Морган нянчился с малявками и одновременно усмирял других посетителей, весьма недовольных задержкой. В итоге один из мальчишек всё-таки вырвался из-под контроля, уронил пальму в кадке и разбил лоб об угол, а восточная дива устроила истерику с подвываниями.