Думаю, любопытный эскиз портрета Троцкого – народного комиссара иностранных дел – сделал Владимир Борисович Лопухин, камергер, действительный статский советник, директор Департамента общих дел российского МИДа. В своих воспоминаниях он так описывает Троцкого, прибывшего в министерство:

«…Отворяется дверь. Входит человек небольшого роста, сухощавый, чернявый, некрасивый… Желтоватая кожа лица. Клювообразный нос над жидкими усиками с опущенными книзу концами. Небольшие, пронзительные черные (?! – Д.В.) глаза. Давно не стриженные, неопрятные, всклокоченные черные волосы. Широкие скулы, чрезмерно растягивающие тяжелый, низкий подбородок. Длинный, узкий обрез большого рта с тонкими губами. И – непостижимая странность! Чрезвычайно развитые лобные кости над висками, дающие иллюзию зачатков рогов. Эти рогоподобные выпуклости, большие уши и небольшая козлиная бородка придавали приближавшемуся ко мне человеку поразительное сходство с чертом, обличия, созданного народною фантазиею. Одет он был в потертый сюртучишко. Крахмальный воротничок, рубашка были сильно заношены… Штанишки мятые, сильно раздавшиеся у колен, рассыпавшиеся в концах мелкой бахромой»{108}.

Директор царского департамента не пожалел красок, чтобы изобразить народного комиссара прямо-таки в карикатурном виде. Это и неудивительно. Ведь таких, как В.Б. Лопухин, Троцкий лишил будущего.

Едва стали обозначаться контуры октябрьской победы, как тут же выяснилось: проблема прекращения войны требует первостепенного, первоочередного решения. Большевики, беря власть, обещали народу землю, хлеб, мир. Землю начали раздавать. Она, земля, обещала дать хлеб. Ну а мир зависел не только от большевиков. Все смотрели на новое правительство: сможет ли оно выполнить свое обещание. А оно ежедневно заседало по многу часов. Ленин председательствовал на заседаниях, которые рассматривали множество дел. Вот лишь несколько вопросов, вынесенных на Совнарком в ноябре и декабре 1917 года.

1. Об освобождении генералов Марушевского и Маниковского на поруки.

2. О реквизиции золота и назначении премий за его обнаружение (вопрос вносят тт. Троцкий и Бонч-Бруевич).

3. Предложение Троцкого о необходимости следить за буржуазной печатью, за гнусными инсинуациями и клеветами на Советскую власть и опровержение их.

4. Обмен мнениями по поводу привлечения ср. в министерства (так в тексте. – Д.В.).

5. О назначении т. Юлиана Лещиньского комиссаром по польским делам и Казимира Цеховского – его помощником.

6. Письмо священника Гапеина с предложением своих услуг Совету Народных Комиссаров в области отделения церкви от государства{109} и т.д.

Видимо, я утомил читателя, но на каждом заседании Совнаркома рассматривалось от 5 до 20 дел. Часто проходило не одно, а два заседания, продолжавшихся в общей сложности шесть-восемь часов. Фактически на ощупь отрабатывалась технология власти. Было много импровизации, субъективизма, случайного, мелкого. Некоторые вопросы рассматривались лишь для «истории», ибо практические следы их обнаружить трудно. В основном решались, конечно, крупные проблемы, которые закладывали фундамент новой, большевистской государственности. Особенно много было вопросов, связанных с продовольствием, транспортом, топливом. Быстро пришел черед рассмотрения и международных дел. Народ требовал возвращения солдат с войны. Надежда, что немцы немедленно заключат мир без аннексий и контрибуций, не оправдалась. Лишь спустя месяц они выразили согласие на переговоры.

На заседании Совета Народных Комиссаров 27 ноября 1917 года, под председательством Ленина и при участии Троцкого, Глебова, Сталина, Елизарова, Петровского, Эссена, Дзержинского, Козьмина, Бухарина, Урицкого, Шляпникова, Каменева, Боголепова, Шлихтера, Стучки, Аксельрода, Свердлова, Менжинского, Бонч-Бруевича, был рассмотрен вопрос «О составе мирной делегации для переговоров с Германией и перемирии. Об инструкции для ведения переговоров». На том же заседании постановили: «Назначить делегацию из трех членов: Иоффе, Каменева и Биценко. Инструкция о переговорах – на основе Декрета о мире»{110}.