Революционная волна подняла Троцкого на самый гребень популярности. Пожалуй, с момента завоевания власти он безоговорочно стал вторым, после Ленина, человеком в России, которая с памятного дня 25 октября 1917 года постепенно погрузится на несколько лет в хаос, братоубийство и невиданные лишения. Отзвуки этих лет слышны и по сей день. Как писал в своих «Записках беженца» князь Е.Н. Трубецкой, «кодекс междоусобной войны, привитый нам большевиками, стал обычным; его усвоили не только взрослые, но и дети. Расшатанность нравственных правил, разнузданное своеволие, привычки к хищению и жестокость – таково долгое ядовитое наследие смутной эпохи, которое оставит свои следы в душе народной на многие годы»{74}. Может быть, был прав Н. Бердяев, утверждая, что «удачных революций не бывает»?

Возможно, сам подзаголовок и сегодня у некоторых вызовет известное неприятие. Долгие годы рядом с Лениным, действительно «первым вождем», никого нельзя было поставить. На это решился, после многолетней фальсификации истории, лишь Сталин. На самом деле около Ленина было немало крупных политических деятелей, наиболее заметным из которых в те годы был Л.Д. Троцкий. Даже простое прочтение документов Октября, начального периода социалистического строительства и Гражданской войны однозначно говорит: в то время это был ближайший соратник Ленина, человек, обладающий всеми достоинствами и пороками русской революции. О Троцком как «втором» человеке России того периода говорили и творцы революции, и ее недоброжелатели. «Рабочая газета» 6 ноября 1917 года опубликовала заметку без подписи, озаглавленную «Начало конца», где, в частности, говорится:

«Усиление террора и углубление гражданской войны – вот программа Ленина и Троцкого. Возврат к свободе и гражданский мир – это лозунг вчерашних друзей и сегодняшних противников. «Социализм» Ленина и Троцкого опирается на «военно-революционный комитет» и штыки петроградского и кронштадтского гарнизонов…»{75} Подобные заявления не были единичными. Так, М. Горький и его газета выпустили немало ехидных, злых стрел по революционному дуэту Ленин – Троцкий. «Новая жизнь» 7 ноября 1917 года писала, например, в заметке «К демократии»:

«…Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия. Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся якобы по пути к «социальной революции» – на самом деле это путь к анархии, к гибели пролетариата и революции…»{76}

Вообще «Новая жизнь» была уверена, что большевики у власти – это досадный исторический эпизод. Мол, скоро все станет на свои места. Вот, например, что писал в газете русский философ и экономист В.А. Базаров. Предупреждая о том, что большевики готовятся сорвать соглашение между демократическими силами, – а это, мол, погубит революцию, – автор статьи утверждает: «…само собой разумеется, однако, что этой элементарной истины никогда не усмотрит грозный президент Смольной республики Н. Ленин, одержимый маниакальной идеей «советского» государства. Эту элементарную истину никогда не захочет признать великолепный Л. Троцкий и примыкающая к нему фаланга революционных конкистадоров, играющих в современном большевизме первые роли. Ленинские мании, как показал опыт, неизлечимы, – что же касается конкистадоров… то им вообще нет дела до судьбы основываемых ими учреждений; тут психология простая: хоть день, да мой, хоть часок, да покрасоваться в классической революционной позе, с печатью робеспьеровского трагизма на челе…»{77}