Так всегда было – во всех странах и во все времена. И при Робеспьере – при страшном Терроре – тоже было. Только не столь откровенно. Не любил этого Робеспьер. Потому и не высовывались. А сейчас – радость: Кровавое Чудовище прикончили! И не давит больше никому в Конвенте и комитетах душу круглосуточный страх: на кого сегодня обрушится с обвинением Неподкупный? Несмертельно стало быть депутатом или членом правительства. Вот и гуляет народ – живы, слава тебе, отмененный господи!..

А еще мода распространилась среди богатой молодежи… Одеваться в вычурные одежды цветов королевского дома, носить несуразные прически «жертва» и «висельник» – как убирали волосы у приговоренных к казни: затылок выбрит, а по бокам космы – и душиться мускусом, как это было популярно при последнем короле. От этого и название – «мускадены». Их не так уж и много – не более нескольких тысяч. Но им не надо корячиться за корку хлеба. У них вдоволь еды, вина и одежды. И свободного времени. Поэтому они могут позволить себе сидеть в кофейнях у Пале-Рояль. И рассуждать о необходимости возвращения нормальной власти.

А еще они могут – драться с санкюлотами. Вид этих щеголей нелеп до смешного, но сами они отнюдь далеко не смешны. Особенно их залитые свинцом суковатые палки. Используемые в качестве решающего аргумента в политических спорах. За прошедшее с девятого термидора время они немало успели. Например, вытеснить санкюлотов с улиц в их предместья. Дабы видом своим глаз приличной публики не оскверняли. Разогнать Якобинский клуб. Сейчас подбираются к тому, чтобы выкинуть из Пантеона тело «друга народа» Марата. Не дай бог прохожему появиться перед ними во фригийском колпаке. Или показаться в их глазах якобинцем – как их теперь называют «террористом» – вполне могут и забить насмерть. И даже картавят все как один по простой причине – ненавидят букву «эр», потому что с нее начинается слово «революция». И воротнички у них черные, потому что траур по убиенному Людовику XVI.

Как сказали бы в другой стране и в другом от нынешнего времени, тенденция, однако…

Мимо всего этого паноптикума, по осклизлым булыжникам мостовых тащится худой коротышка с запавшими щеками, в драной шинели и заношенной треуголке… Смешно: так и не собрался завести себе новый мундир… И все остальное. Да и когда было? Зато теперь хорошо: ничем не отличается от толпы прочих бомжей на улицах столицы революционной Франции – не стыдно выйти из дома…

По крайней мере, не ограбят.

Хотя посмотрел бы я на того, кто на подобное отважится. Даже мускадены не пристают. Ибо взгляд у заморыша такой, что редкие встречные шарахаются, принимая его, видимо, за ненормального. И неудивительно: ему самому страшно бывает глядеть в зеркало – таким жутким огнем горят его глаза!

А в чем дело-то? Да вот в том, что: «Никак не ожидал он такого вот конца! Что вот придет лягушка – и съест вот кузнеца!..»

Н-да… И с тех пор в хуторке уж никто не живет… Лишь молодая вдова – зво-онко песни поет!..

Шизофрения у нас с Наполеоном натуральная. Оттого, что ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ, и оттого, что НА САМОМ ДЕЛЕ вышло… Причем он меня едва ли не за трепача считает. Во всяком случае, снова всерьез задумался – не глюк ли я. Того и гляди, бунтовать начнет. А бодаться с собственным подсознанием – это, доложу я вам… Ну, кто смотрел «Игры разума», тот может представить себе весьма мягкий вариант… А у меня и без того от всего происходящего шарики за ролики заходят. Потому как почти дословно по стишку Вадима Шефнера получилось: «Торопились в санаторий – а попали в крематорий!..» Ибо я совершенно точно – ТАКОЙ задницы в жизни Наполеона не помню. Не читал, не видел в фильмах и никогда даже не слышал. По моим прикидкам, я сейчас – в смысле Наполеон в нашей истории! – должен Италию завоевывать. А вместо этого?! Инженер Зворыкин торгует на «Сухаревке» спичками!.. Куда уж дальше… Даже назначение в Вандею еще как-то укладывалось в рамки возможного, но после всего, что вышло…