Монастырь Гошар Гомпа, где скончался Первый Шангпа Ринпоче. Сюда приехала моя мать, когда была беременна мной

Мои родители вели кочевой образ жизни, перемещаясь между Непалом и Тибетом. Они не строили постоянного жилья, но разбивали шатёр там, где климат был приятным, а животные могли найти хорошие пастбища и водопой. Когда мой отец узнал, что скоро у него родится сын, он был обрадован, но в то же время встревожен. То были беспокойные времена, когда нарастал конфликт между Тибетом и Китаем. Рождение ребёнка могло бы стать радостным событием посреди этой нестабильности, но как отец смог бы обеспечить семье безопасность?

Я родился в Пхенчи в 1960-м. Мать рассказывала, что в ночь, когда я родился, она испытывала сильнейшую боль. Из-за этой невыносимой боли она не могла уснуть, пока не случилось видение какой-то прекрасной женщины. Та заговорила с матерью и облегчила её боль. Она нежно сказала: «Я благословлю тебя, и у тебя всё будет хорошо». Затем она положила руку на голову матери и сказала, что она была Тарой. Мать часто выражала почтение Таре, которая посредством своего сострадания устраняет страхи и страдания чувствующих существ. Видение исчезло столь же внезапно, как и возникло, и боль, мучившая мою мать, отступила.

Я родился в десятый день восьмого лунного месяца по тибетскому календарю, около трёх часов ночи. Мои родители были крайне взволнованы – они очень хотели увидеть своего новорождённого ребёнка! Однако они не могли чётко видеть моё лицо, поскольку их масляная лампа светила довольно тускло. Они по очереди держали меня на руках, представляя, как я выгляжу, и с нетерпением ожидая восхода солнца. Мать сказала, что они были переполнены радостью, когда в наш дом проникли первые лучи солнечного света. Ребёнок выглядел очень хорошо – круглолицый и более крупный, чем обычный новорождённый. Отец тогда сказал, что у меня хорошая карма, и дал обет сделать всё для того, чтобы я вступил на путь Дхармы [11]. Отец назвал меня Пенпа Церинг. «Пенпа» означает «суббота», а «церинг» – «долголетие».

Три дня спустя меня поразила какая-то необычная болезнь, из-за которой я оказался на краю гибели. Я не мог двигаться, а мои глаза закатились так, что были видны только белки. Сердца моих родителей разрывались от переживаний, и они всеми силами пытались найти лам, которые могли бы провести пуджи [12], чтобы спасти меня. Найти лам было совсем не просто, потому что это подразумевало долгие и трудные путешествия пешком либо на лошадях, ведь мы жили в глухих местах, удалённых от поселений. Однако отец не сдавался и в конце концов нашёл лам, которые приехали и выполняли пуджи три дня без перерыва. Моя мать, которая очень сильно переживала и едва оправилась от родов, собрала все свои силы, чтобы готовить для лам и заботиться о них. После трёх дней молитв я, ко всеобщему облегчению, начал двигаться и моргать. Моё состояние стало улучшаться. Благодаря монахам, буддам и бодхисаттвам я выздоровел.

Из-за ухудшения политической обстановки в отношениях Китая и Тибета мои родители решили переехать к родственникам в Непал. Они взяли одну лошадь и совсем немного вещей и во время путешествия по очереди несли меня. Приближаясь к границе, родители заметили вдалеке китайских солдат, которых сопровождал тибетский переводчик. Мать беспокоилась, что, если солдаты обнаружат ребёнка, мне придётся, когда я вырасту, служить в коммунистической армии. Мать предложила спрятать меня в мешке с цампой – жареной ячменной мукой, составлявшей их основной запас пищи. Хотя отец возражал, думая, что я могу задохнуться, мать настаивала: «Будет лучше, если ребёнок умрёт в мешке, чем в плену у китайцев». Родители осторожно поместили меня в мешок с цампой, неплотно завязав горловину. Китайские солдаты допрашивали их, и всё это время они очень переживали. Они думали, что я задохнулся, потому что из мешка не доносилось ни звука и не было заметно ни малейшего движения. К счастью, солдат устроило объяснение родителей, что мы пересекали границу с целью навестить родственников. Когда мать с отцом затаив дыхание открыли мешок, они увидели совершенно белого ребёнка – я был полностью покрыт цампой! Это был второй раз, когда я едва избежал смерти.