М-да-а-а… Кажется, так и есть…

Бедный мой живот. Там как будто камни шевелятся и пытаются вылезть через вагину…

Я скрючилась пополам и завыла от тянущей боли, которая вдобавок раздирала ещё и поясницу. Это просто надо пережить — всего один день, чтобы никто, сссска, не тревожил. Один день — дальше легче станет.

В полусогнутом положении я кое-как выбралась из кровати, сгребла помеченные простыни, превратившиеся в японский флаг, и медленно-медленно побрела в ванную.

Звонок в дверь.

Чувствуя, как силы с каждой секундой покидают меня, я сообразила, что это скорее всего Маринка, которая наверняка забыла ключи, а с работы её опять попёрли. Две безработные в одной съёмной квартире — эт перебор. Но делать нечего — поползла открывать, прямо с «флагом» в обнимку. Маринка и не в таком состоянии меня видела.

— Кто там?.. — на всякий случай уточнила я, уже берясь за поворотный механизм замка.

— Я!

Отличный ответ, особенно, если голос неизвестный. Я приоткрыла глазок, но всё, что мне удалось разглядеть, это уже второе по счёту за текущее утро кровавое месиво. Приглядевшись получше, я поняла, что по ту сторону двери кто-то держит букет красных роз.

— Ксюшенька! Откройте, пожалуйста! Я ведь исключительно с чистыми намерениями!

У меня промелькнула догадка, что это за идиот, который блеет под дверью в девять утра с банальным веником из цветочного ларька за углом.

— Это опять вы? — устало спросила я сквозь прореху двери, пристёгнутой на цепочку. — Ну, чего вы ко мне пристали, Виталий? Я вам русским языком уже сказала: не нужны мне ваши подарки и цветы не нужны, и путёвка на Бали, и вообще ничего мне от вас не нужно.

— Ксюшенька, но я вас люблю!

— А я вас — нет. Виталий, оставьте меня, пожалуйста, в покое. У меня и так проблемы. Вас ещё не хватало.

По-хорошему, я понимала этого несчастного старикана. Чувства, мать их-перемать, всех нас порой делают невменяемыми, даже если у тебя проглядывает пузо и лысина. Бес под ребром не смотрит на такие мелочи.

Может, был бы Виталий Николаевич неженатый, я б ещё к нему пригляделась как-нибудь. Но с женатиками — всё, баста. Пусть пиздуют к своим жёнушкам, а я ничего об этом знать не хочу и не собираюсь.

Одно дело — если не знаешь, тут взятки гладки. Но этот придурок даже кольца не снимает! Вот так и припёрся ко мне со своей любовью, окольцованный лет двести назад с другой женщиной. Спрашивается, ум у человека вообще есть?

— Ксюша, я знаю про ваши проблемы! Знаю! Но для меня это ничего не меняет! Я хочу вам помочь!

— Уходите, — я шмякнула дверью у него перед носом.

— Ксюша! Ксюша, любимая! Ну, поймите вы меня! Мне ничего не нужно взамен! — не унимался «женишок». — Я всего лишь хочу, чтобы вы мне немного уделили внимания!

Что можно перевести с влюблённого мужского на нормальный человеческий как: «Пожалуйста, раздвинь ноги, Ксюша, а то я уже задолбался дрочить!».

— Ксюша, вы — моя Муза! Я ведь ради вас!.. Ради вас всё сделаю!

Я снова открыла дверь, на сей раз без цепочки, чтобы этот хрен воочию офигел от моей утренней красоты. Нет, ну, конечно, самую жесть я припрятала. Таким ухажёрам обычно достаточно взглянуть на нечёсанную гриву и застиранную домашнюю футболку, чтобы вся их любовь мигом улетучилась.

— Прям-таки всё-всё? — уточнила я.

— Да… — обронил Большов, бледнея на глазах до оттенка спелой поганки.

— Хочу, чтобы вы… — я выдержала драматическую паузу. — Сейчас же пошли домой и подарили этот букет своей жене, ясно?

— Й..ясно.

— Ах, да! Ещё кое-что.

— Да?..

— Возьмите свои путёвки и отвезите жену на Бали. Там круто, отвечаю.