– Ага, жил. Но сейчас его тут нет. Больше ничем не могу помочь, мистер.

– Сколько раз он тут останавливался?

– Да пару раз точно. До нас теперь мало кто доезжает. Раньше тут жили в основном бизнесмены, которые ехали в аэропорт Ван Найса или наоборот из Сан-Фернандо в Голливуд, но хозяин пожадничал, когда надо было все модернизировать, вот в округе и расплодились конкуренты. Теперь если здесь кто-то и останавливается, то скорее всего потому что бензин закончился, ну или… кто-то сильно любит уединение. Мало кто возвращается. Вот я и удивился, чего этот Ферсен сюда повадился. Он и правда попросил включить телефон в его номере. Оставил десятку заранее на оплату счетов. Там и правда потом пришли счета за переговоры с Нью-Йорком. Парень вроде финансами какими-то занимался.

– Откуда ты знаешь? Он с тобой обсуждал свои дела?

– Нет, но я же не глухой. Проходил пару раз мимо его номера… по делам. И слышал, как он что-то кричит про курс акций и какие-то инвестиционные то ли пакеты, то ли портфели. Надо сказать, этот Ферсен не выглядел как те, кто у нас обычно останавливается. Одевался с иголочки, я бы сказал, с шиком. Волосы уложены, ботинки блестят.

– А какая у него была машина?

– Разные. Первый раз приехал на «Шевроле» 1960-го года синего цвета. Номера были не местные, не Лос-Анджелеса я имею в виду. Но калифорнийские. А потом он приезжал на красном «Студебеккере», еще на белом «Олдсмобиле»… Даже на «Ягуаре». Первый раз такую тачку видел. Там были следы от прокатных наклеек. Видимо, он их снимал, а потом приклеивал обратно, когда возвращал автомобили.

Джо оказался на редкость наблюдательным типом, настоящем кладезем информации.

– Ферсен показывал какие-то документы, когда заселялся в отель? – спросил я без особой надежды.

Джо ответил мне выразительным взглядом.

– Он платил вперед наличными.

– К нему кто-нибудь приходил?

Портье покачал головой.

– Во всяком случае я никого не видел.

– А когда ты видел самого мистера Ферсена в последний раз?

– Дайте подумать. Первый раз в марте неделю. В мае он прожил почти три недели. Каждый раз платил за неделю вперед. Потом появился в середине июля, снова снял номер на неделю, но здесь почти не показывался. Только отогнал свой «шеви» во двор. А однажды я смотрю – а он уехал.

– То есть как уехал?

– Ну машина его пропала, а ключ лежит на стойке. Еще два дня оставалось из оплаченных, так что я номер придержал, но он так и не вернулся.

– И ты не видел, как мистер Ферсен уезжал?

– Не-а. Я ж не могу быть везде. На мне весь отель, мистер. Я проверяю бунгало, слежу, чтобы в номерах ничего не протекало и не ломалось. За горничными тут глаз да глаз нужен. Ну и поесть мне иногда тоже нужно и поспать, ясно, мистер?

– Ясно. Не помнишь, какого числа это было?

Джо опустил глаза на книгу учета постояльцев, но потом красноречиво захлопнул ее и оперся сверху двумя руками. Я понял, что исчерпал лимит информации за свои десять долларов. Еще одна купюра перекочевала за отворот его форменной куртки.

– Так, вот. Ферсен, номер 214, въехал 18 июля. Как я говорил, комнату он снял на неделю, но машина исчезла на пару дней раньше.

– Случайно не 23-го?

– Вполне возможно.

– И, конечно, никаких личных вещей он в номере не оставил?

– Да я же сказал. Он и не жил там эту неделю. Приехал, заселился, а на следующее утро вызывал такси и поминай как звали. И никто ему сюда не звонил.

Я поблагодарил Джо и направился к выходу.

– Эй, мистер. Накиньте еще десятку для ровного счета и я вам кое-что расскажу, – донеслось мне в спину.

– Что?