Игла проигрывателя споткнулась, подпрыгнула и с неприятным скрипом съехала к центру пластинки. Там уже не было ни успокаивающего голоса, ни веселой музыки, только тихое монотонное шуршание.

Мальчик вцепился руками в подоконник, застыв на месте, не в силах даже пошевелиться. В мимолетном свете вспышки ему почудилось, будто кто-то стоит у самого их забора – низкого и местами покосившегося. Теперь он вглядывался в темноту, дрожа и чуть не плача, пытаясь понять, не привиделось ли ему. Но стена дождя и безлунная ночь сводили все усилия на нет. Пластинка тихо шуршала, почему-то не останавливаясь.

Неожиданно игла вновь с приглушенным скрежетом скользнула по ней, возвращаясь в начало, словно кто-то ее поправил. Мальчик резко обернулся, но рядом с проигрывателем никого не увидел. Комната все еще была пуста, лишь тени жались к стенам и скапливались в углах.

Пластинка крутилась, игла скользила по ней, но привычная мелодия не зазвучала. Слышалось только шуршание, среди которого время от времени раздавался скрип деревянных половиц и шорох чьих-то шагов. Звук был глухой, словно кто-то топтался по крыльцу или ходил за закрытой дверью комнаты.

Потом игла вновь как будто подпрыгнула, но не поехала по пластинке, просто скрип половиц и звуки шагов с тихим щелчком сменились тяжелым дыханием. Примерно так звучало его собственное, когда он сидел в комнате на кровати, прислушиваясь к шуму внизу. Только это дыхание было очень неровным, и иногда оно прерывалось тихими всхлипами.

Глаза наполнились слезами, сердце застучало еще быстрее, но двинуться с места он по-прежнему не мог. Только слушать и машинально считать, сколько раз щелкнет игла и сменятся тревожные звуки, от которых в жилах стыла кровь.

«Три, четыре… семь, восемь… одиннадцать, двенадцать…»

Пластинка продолжала крутиться, но только тихо шуршала, больше не издавая никаких страшных звуков. Или это шелестел дождь?

Мальчик снова повернулся к окну. Там остервенелые капли как будто тоже немного успокоились. И вспышек давно не было…

Однако стоило об этом подумать, как еще одна молния прорезала небо, освещая фигуру, которая действительно была за его окном. Только теперь она стояла не за забором, а прямо в их огороде.

Мальчик пронзительно закричал, но его крик утонул в гулком, длинном раскате грома.

19 апреля, понедельник

Медвежье озеро

– Вот здесь! Давай! Поворачивай!

Дашка закричала так громко и так внезапно, что Диана крутанула руль на автомате, не успев как следует обдумать, отчего тяжелый внедорожник едва не перевернуло. Но любимая Мазда все-таки устояла, выровнялась и уверенно покатилась по узкой проселочной дороге, на которой две такие машины разминулись бы с трудом.

– Ты чего творишь? – тихо и испуганно вопросила Дашка, когда смогла наконец выдохнуть.

– Ты же сама велела повернуть, – напомнила Диана, беззаботно пожав плечами, хотя ее сердце тоже все еще испуганно колотилось в груди. Мысленно она сделала себе пометку никогда такое не повторять.

– Я же не имела в виду исполнение каскадерского трюка! – Теперь голос подруги прозвучал возмущенно.

– Тогда нечего было так орать, – усмехнулась Диана. – Мы хоть там свернули? А то ощущение такое, что сейчас заедем в какую-нибудь глушь.

– Все правильно. Я видела указатель.

– Они уже и указатель успели поставить?

– Указатель на Медвежье озеро, – уточнила Дашка. – Про пансионат там ни слова. Или что это будет? Отель?

– Да черт его знает, – пробормотала Диана, позволяя себе посматривать не только на дорогу, но и по сторонам. – Кэт не уточнила.